пролетела,ты смотри.
И голос у рыженькой как звоночек, и корма у её соседки вовсе даже не бесформенная, как оказалось. Именно что в границах нормы, не за их пределами.
Какое-то время Трофим Барсуков пристально разглядывает меня, то и дело косясь при этом на стоящую рядом Наджиб.
Скосив глаза вслед за ним, чуть не подпрыгиваю от неожиданности: пока связь устанавливалась, Мадина откуда-то выдрала и успела натянуть себе на голову этот свой чёрный подшлемник, который только ресницы со зрачками и не скрывает.
Теперь понятно, почему она о моём запястье забеспокоилась: голова у неё получилась по их канону одета, а что ниже шеи — как танцовщица у шеста.
Предшественник, когда появлялись деньги, любил бывать в заведении. Di America Latina, что ли, называется (другой конец города) — вот там девицы в точно таких же платьях плясали. Поначалу, на старте программы.
Потом из этих платьев они как-то выскакивали и плясали уже без. Правда, второго этапа Дима Ржевский часто не осознавал толком, поскольку до него на своих ногах не добирался (текила больно коварна, а наливают в заведении без меры. Интересно, а я с расовым бонусом смог бы это всё выпить и с ног не упасть? Надо пробовать, как с делами разгребусь).
Сбоку под рёбра очень больно бьёт локоть Наджиб:
— Тебя что, парализовало⁈ — зло шепчет она своей речью. — Какого хрена ты опять из себя кретина изображаешь?
— Задумался, — отвечаю честно. — О кое-каких нематериальных потребностях и духовных сторонах бытия. — Затем перехожу на русский. — Деда, пошептаться бы нам наедине? Извини, что лезу под руку и невовремя, но вопрос может не подождать.
— Чего хотел? — родичу вставать из-за стола и выходить куда-то явно не хочется.
— Тут только что Барсуков Евгений Николаевич заходил, собственной персоной, — начинаю с намёка.
Разговоры на том конце линии стихают. Похоже, на мне скрещиваются взгляды всех сидящих рядом с дедом.
Ух ты, и рыженькая тоже на меня смотрит. И её соседка.
Развернуть плечи шире, голос напрячь пониже и говорить помедленнее:
— Возникло недоразумение, оно перешло в инцидент.
Не закашляться бы. Басом прокряхтеть вышло, но связки в горле некстати зачесались изнутри от непривычных колебаний.
— И что он тебе предлагал? Говоришь, прямо сам к вам приехал⁈ — Дед изумлён и явно не в курсе.
— Предлагал освободить жилплощадь, если кратко. Ещё предлагал отдать ему пульт управления подарком матери Мадина Надж…
— ТС-С-С! БЕЗ ФАМИЛИЙ! — брови дедушки так и прыгают на лоб. — Я ПОНЯЛ, О КОМ ТЫ!
— И подарка того вслух сейчас лучше не называй, — абсолютно серьёзно предлагает следом сидящая рядом с ним Анастасия. — Нас тут много, кое-кто может очень разволноваться от радости за твои успехи. Зачем людям пульс повышать?
А ведь дед там в заложниках, похоже. Что-то у них пошло куда-то не туда.
— У меня вопрос, — кажется, я знаю, как прояснить всё, не сходя с места. — Деда, я ремонт уже начал, а мы с тобой ещё не поделились. Когда сможешь в мэрию подскочить? А то вдруг я без тебя дома займу, которые ты под себя хотел?
— Да мне пока некогда, — отмахивается родственник. — Давай так: зайди поскорее туда сам, раз тебе так горит. Желательно прямо сейчас или минут через пятнадцать.
— И? — ничего себе расклад.
— И напиши им уведомление! Что своей волей истинного Ржевского всё пока на себя оформляешь: иных Ржевских в природе нет, воля Изначального — на своей земле закон. Они обязаны в реестр при тебе внести, точка. Пять минут всех дел.
— А ты⁈ — ой не нравится мне такой поворот.
Он как будто прощаться задумал. Меня самого напомнил, когда я их всех в портал побросал и со своей стороны его схлопнул.
Перед тем, как группу из Эмирата встречать.
— Да я пока занят буду. — Дед тягуче и грустно смотрит на меня. — Дела тут важные, успеть надо многое. Как освобожусь — дам знать. Потом мне мою половину обратно отдашь, пока пусть под твоим присмотром побудет.
Хренасе.
— А свадьба ваша когда⁈ — Успеваю лишь задумчиво почесать затылок, задав вопрос.
В следующую секунду связь разрывается.
Вызываю деда раз за разом — бестолку. Как будто пытаешься вдеть нитку в иголку, в которой забыли просверлить ушко.
* * *
Примечание
Упустил и забыл. Исправляюсь.
В личке говорят, в широких массах читателей кое-какие моменты известны меньше, чем в регионе автора. По причине географической удалённости и невостребованности лингво-страноведческого компонента.
В предыдущей главе Мадина Наджиб перед Викторией Сергеевной Левашовой снимала с головы, разумеется, никакую не паранджу. Просто именно паранджа как вид канонической одежды, с точки зрения бета-читателей, известна шире прочих.
Беты поправили: никаб в тексте не будет смотреться.
Написано «паранджа», но на самом деле было иное.
Глава 5
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.
После разговора с дедом Дмитрий мгновенно помрачнел, даже зелёные трусы-паруса как-то слишком резко пришли в норму (перестали оттопыриваться спереди).
Его ментал по-прежнему не читался из-за непонятных эндогенных блоков, но общий настрой нечужого ей человека она отлично чувствовала:
— Что стряслось? — продолжая держать его под локоть, менталистка на мгновение прижалась к нему телом в качестве практического теста кое на что.
Раньше на подобные прикосновения он реагировал весьма однозначно, сейчас же оставил вообще без внимания.
Значит, действительно случилось.
— Рассказывай, какая проблема, — предложила она, сжимая его ладонь своей. — Беседа с дедушкой у вас была занятной, да на этих двух коров с безразмерным выменем ты таращился, как барашек на новый заборчик.
— Это как?
— Это с энтузиазмом. А сейчас на тебе лица нет. Что не так?
Кажется, что-то серьёзное: даже «вымя» мимо ушей пропустил. Она специально сказала, чтобы поддеть — а он не отреагировал.
Мадина совсем ненадолго задумалась — и решительно стукнула попечителя по корпусу, принудительно выдёргивая из транса через физический контакт:
— Быстро рассказывай! Одна голова хорошо, две лучше. Что случилось, что задумал?
— А? Что? — он вынырнул из каких-то расчётов и с изумлением обнаружил свою ладонь в её пальцах. — Хренасе… — слабенько удивился он, но не более того.
БАЦ! Наджиб повторила удар. Порой и терапиям, и терапевтам стоит быть понастойчивее.
— Лучше ты мне скажи, — ожил он, качая головой в такт собственным шагам, словно верблюд, бредущий по бархану. — Тебе как новому человеку ничего странным не показалось?
— В твоём общении с дедушкой?
— Да.
— Если не считать отсутствия главы рода за их столом, то нет. Но у последнего факта есть своё логичное объяснение.
— Да то понятно, — поморщился попечитель, косясь на купол иллюзии вокруг участка. — Больше нечего сказать?
— Семейный обед как семейный обед. Дим, что я упустила? — она дисциплинированно задумалась.
Он сейчас использует её в качестве оппонента, чтобы привести мысли в порядок. Значит, оппонировать нужно качественно.
— Дед между строк словно сигнал подавал. Не словами, контекстом.
— Не уловила.
— Помнишь, мы при тебе договаривались разделить имение на две половины?
— Помню. Я присутствовала, — Мадина тактично не стала напоминать, кто именно подсказал Ржевским-Барсуковым конкретное правовое решение.
— Идём дальше. У деда молодая жена, так? Должен заботиться, где им жить. Ну и ей после него, — он шмыгнул носом. — С потомством. Потому что к сожалению дедуле осталось жить чуть меньше, чем он уже прожил… В отличие от Анастасии… А он имущество раздаёт!
— Они достаточно странная пара, но есть нюанс, — Мадина припомнила ментальный слепок Барсуковой во время их разговора и решила кое в чём сознаться. — Я ей прямо предложила приворот снять. Она отказалась.
— Да⁈ Хренасе, ты в мои семейные дела нос суёшь! — опекун завёлся с половины оборота. — Зачем ты в их отношения полезла⁈
— Не смогла пройти мимо как менталист и целитель.
— Ну склеил мужик красивую тёлку! Ну есть у них разница в возрасте! Какого чёрта грязными руками по святому⁈… — слов Ржевскому явно не хватило. — Кому какое дело⁈
Его искреннее и неподдельное возмущение рвалось наружу, поскольку он добросовестно пытался обойтись без сквернословия.
Опекун покраснел, сжал чужую ладонь и возмущённо захлопал глазами, пытаясь справиться с нахлынувшим негодованием.
— Я врач. С точки зрения медицины, у Анастасии имело место отклонение. Как мне тогда казалось.
— На кой в сложившуюся пару со своим менталом влезать⁈
Наджиб терпеливо вздохнула и не стала напоминать, что влезли как раз раньше. До неё. Она лишь думала
