Говоря о контроле… Кажется, у меня его вообще нет. Душ. Мне нужно помыться хотя бы для того, чтобы скрыться и сориентироваться. Даже если я считала Вика засранцем, он пытается быть милым.
Как только я успокаиваю себя горячей водой и пушистым полотенцем, возвращаюсь в спальню и замечаю, что Вика нет. На кровати лежит записка, в которой всего одна строчка, где написано, что он в главной комнате клуба.
Я снова мысленно ругаю себя за идиотизм, поскольку Вик — президент МК и должен руководить людьми, разбираясь с ситуацией с Вапулой. Не говоря уже о том, что пришлось делать это одному, а проклятый брат в подземелье. Неудивительно, что он такой закалённый. Ну, он милый и заботливый по отношению ко мне.
Фу. Я ненавижу себя ещё больше, когда открываю шкаф и вижу красивые вещи, которые он купил. Слёзы начинают капать с глаз, когда я вижу, что большая часть одежды — комбинезоны. Такое чувство, что он знает, что нам с сестрой нравится в одежде. Хотя, возможно, дело в том, что Вик знает, как фейри любят комбинезоны, чтобы хорошо сражаться, пряча под ним различное оружие.
Чтобы оставаться милой, я игнорирую ход мыслей и принимаю это так, как должное, решив видеть лишь положительное; он заботится обо мне и любит, чтобы я одевалась так, как мне хотелось бы. О, Боже. В ящике слева не нижнее бельё, а оружие. Красивое оружие. Яркое и… Теперь я плачу, потому что оружие сложено по цвету. Если надену темно-зелёный комбинезон с широким разрезом, подберу к нему зелёный метательный нож. Странно, что у меня от этого кружится голова? Я проверила остальные ящики и никаких долбаных трусиков не нашла. Бюстгальтеры, да. Тоже разных цветов, но никаких трусиков. Фу, у этого человека странные приоритеты.
Одевшись, я собираю волосы в высокий хвост и захожу в большую комнату клуба, там довольно многолюдно и шумно. Я оглядываюсь в поисках сестры и замечаю, что и она, и Гуннар окружены большой группой мужчин. Ну, Демонов, но, тем не менее, они напоминают громоздкую группу байкеров.
У меня волосы встают дыбом, и я оборачиваюсь. Парень пронзает меня пристальным взглядом. Он даже не скрывает похоть в глазах, когда лениво скользит взглядом по моему телу. Именно в этот момент мой мозг подсказывает, что Вик прав. Зачем беспокоиться о нижнем белье, когда очевидно, что оружие — насущная необходимость. Если парень не перестанет пялиться на меня, милый зелёный нож полетит ему в глаз.
— Вот и ты, — раздаётся хрипловатый голос Вика, который согревает меня.
Вик притягивает меня к себе и подхватывает под руку. Проклятье. Да, я маленькая, но этот мужчина просто огромный. Поправка; мой мужчина серьёзно громадный. Теперь я замечаю, что каждая пара глаз прикована к нам. Я знаю, что каждое моё движение — прямое отражение Вика. Это не значит, что я должна притворяться, но должна помнить о том, что не стоит говорить всё подряд или проявлять неуважение на каждом шагу. Зная, что он мудак — а я очень хорошо знаю, что я стерва в большинстве случаев, когда кто-то задевает меня не так, — они будут ждать моих действий. Но небольшие пинки под дых, которые достались мне, как попала сюда, показывают, что намерения Вика не такие, как я думала. Во всяком случае, что рядом со мной мужчина, которого я могу уважать. Даже больше, когда думаешь о том, через что он прошёл и всё ещё стоит на ногах и обнимает меня. Я обнимаю его, встаю на цыпочки, но всё ещё не могу дотянуться до него, чтобы поцеловать в щеку.
— Иди сюда, — шепчу я, зарабатывая себе грохочущий смешок, пока он подчиняется. Когда он наклоняется ближе, я не могу сдержаться и бормочу: — Есть шанс, что я смогу протестировать свои новые ножи вон на том парне?
Вик следит за моим взглядом, и вновь смеётся.
— Нет, сладкая. Хаттон безобиден. В некотором роде игрок, но, тем не менее, безобидный.
— Ну, если ты так говоришь, — ворчу я, отчего он вновь смеётся.
— Пойдём, нам нужно к Гуннару и твоей сестре. Он жаловался, что стал центром внимания. Ему придётся смириться с этим, потому что мы рады видеть, как он возвращается к нормальной жизни, но я понимаю, что он прошёл путь от одиночки на десять лет до центра внимания, — выдыхает Вик.
Хаттон давно забыт, я переплетаю свои пальцы с пальцами Вика и тащу нас к своей сестре. Когда Дио видит меня, я выгибаю бровь, и блеск в её глазах даёт понять, что она не говорит.
— Знаю, — ворчу я. — С этого момента мы будем стучать, писать или звонить, если захотим увидеться, хорошо?
— В чём дело? — спрашивает Гуннар.
— Ничего, — синхронно отвечаем мы с Дио.
Вик хлопает брата по плечу.
— Поверь, брат… лучше не спрашивать.
Уф.
Дио прочищает горло.
— Ты пробовала шот с чёрной лакрицей?
— Фу, гадость. — Я содрогаюсь, заставляя сестру засмеяться, потому что она хорошо знает, что я презираю всё, что связано с лакрицей.
— Держите, мэм, — раздаётся голос справа от меня.
Поворачиваясь, я вижу, что Хаттон протягивается мне ярко-зелёный напиток. Даже если он выглядит привлекательно, я сомневаюсь, потому что парень язвительно смотрит на меня. Но поскольку все смотрят на нас, я воздерживаюсь от отрицательного ответа, беру напиток и вежливо благодарю Хаттона. Вик сжимает моё бедро, и от этого жеста по мне разливается тепло. И когда я делаю глоток, меня удивляет, насколько он вкусный. Фруктовый с острым послевкусием.
— Ты его пробовала? Фруктовый и острый, — обращаюсь я к Дио, а она закатывает глаза от моего возбуждения и в следующий раз с отвращением качает головой. Ах, ну да. Она ненавидит всё фруктовое.
— Одинаковые, но такие разные, — хихикает Гуннар.
— Что ж, возвращаюсь к тебе, — говорю я и высовываю язык.
Дио и я, может быть, и близнецы, но внутри совершенно разные. Это не так уж удивительно, Вик и Гуннар такие же. Хотя, когда я смотрю на Гуннара… по-моему, он выглядит не совсем так, как Вик. Дело в теле, кольце в носу Вика и, определённо, в морщинках вокруг глаз и искорке внутри. У Гуннара немного затравленный взгляд, но он немного тускнеет, когда он смотрит на мою сестру. Губы Вика для меня более привлекательны для поцелуев, но это может просто принятие желаемого за действительное, потому что я знаю, как хороши его губы на моём теле.
— Прекрати так на меня смотреть, или я затащу тебя обратно в нашу комнату
