открылась, тихонько скрипнув, и пленники увидели точно таких же, как в прошлый раз, черепашек, нагруженных корзинами и миской с водой для лорса. А может быть, это были те же самые черепашки.
Пленники не спеша, основательно поели, и снова спрятали остатки пищи и воды. Если им удастся бежать из этого странного дома, припасы очень даже понадобятся.
Кто знает, сколько времени и по каким местам придется им скитаться, и удастся ли по пути раздобыть хоть какую-то еду!
А потом потянулся долгий день. Солнце взобралось на вершину небосвода и начало медленно валиться к западу, а к пленникам больше никто не приходил. И такое бессмысленное и пустое ожидание было хуже всего, потому что выматывало всех. Любые события были бы лучше этой неопределенности. Но, увы, пленники ничего не могли изменить.
Когда начало смеркаться и электрические цветы снова свернули свои лепестки, явились черепашки с ужином. Они все так же молча смотрели на пленников желтыми холодными глазами, пока те снимали с их спин груз, и так же равнодушно уползли, и дверь за ними закрыли невидимые руки.
Когда окончательно стемнело, брат Лэльдо сказал:
— Мне нужно помолиться и подумать кое о чем… я пойду в твою спальню, Горм, ты не возражаешь? Думаю, ты и в самом деле не нуждаешься в постели. Ну, а если захочешь поваляться на лежанке, иди в ту комнату, где будет спать Иеро, там две постели. Но меня нельзя беспокоить ни в каком случае.
— Не побеспокою, не тревожься, — ответил медведь. — Но я лично предпочел бы этой ночью не молиться, а попробовать открыть запертую комнату и подвал. Я уверен, там найдется что-нибудь такое, что может нам пригодиться.
— Вот и занимайся этим сам, если тебе хочется, — улыбнулся эливенер и ушел в маленькую комнату, расположенную у поворота коридора.
— А может, нам эту дверь просто вышибить? — предложил Клоц. — Жаль, что коридор узкий, не разбежаться. Но я и так мог бы долбануть по ней хорошенько копытами, а?
— Да и я поднажать могу, — добавил Горм. — Иеро, может, попробуем?
Священнику и самому хотелось заглянуть в таинственное помещение, но он побаивался, что слуги Нечистого, явно находящиеся где-то неподалеку, услышат шум и явятся посмотреть, что здесь происходит. А может быть, кто-то подслушивает разговоры пленников, тогда они и начать взлом не успеют… но попробовать, наверное, все-таки стоило. Но сначала нужно было принять меры предосторожности. Дав знак друзьям, чтобы помолчали минутку, Иеро сосредоточился и мысленно самым тщательным образом обшарил окрестности дома. Ему не удалось уловить ни единой ментальной волны, но ведь он уже знал, что обитатели Великого Холмистого Плато могли мыслить в совершенно других диапазонах. Тогда он попытался найти те слабенькие излучения, которые испускают все живые клетки не растительного происхождения, — но тоже ничего не обнаружил.
— Лэса, — повернулся священник к иир’ова. — Посмотри, пожалуйста, кто там снаружи, за стеной, ладно? Что-то мне кажется, сегодня нас никто и не охраняет. То есть рядом никого. Стражи могут просто где-то скрываться.
Кошка, даже не дослушав до конца, метнулась с веранды и растаяла в темноте. Иеро всегда удивлялся способности народа иир’ова вот так исчезать — несмотря на то, что шкурки многих кошек были довольно светлыми. Но все иир’ова словно растворялись в ночном воздухе, оставляя за собой лишь легкий кошачий запах.
Иеро, Клоц, и Горм молча ожидали ее возвращения. Через несколько минут Лэса возникла перед ними, ухмыляясь от уха до уха.
— Ты прав, никого там нет, — сообщила она. — Я даже спрыгнула на другую сторону и пробежалась до ближайших деревьев. Наверное, они уверены, что отсюда просто невозможно уйти.
— Уж конечно, уверены, — ворчливо передал Горм. — Можешь не сомневаться, где-нибудь по краю долины или ловушки устроены, или всякие твари ползают… в общем, кто-нибудь да есть.
— Наплевать! — весело фыркнула иир’ова. — Важно лишь то, что никто нас не услышит.
— Да ведь они могут подслушивать мысленную речь, — напомнил Клоц.
— Сомневаюсь, — возразила Лэса. — Мы их не слышим, так? Значит, и они нас тоже не слышат. Они мыслят на других волнах.
— На других волнах мыслят те, с кем мы непосредственно встречались, — уточнил священник. — Но вряд ли здесь все такие.
— Все равно надо попробовать, — заупрямилась Лэса. — Ну давай же, откроем эту дверь!
— Хорошо, попробуем, — сдался наконец Иеро. — Только колотить по ней совершенно ни к чему. Я думаю, сумеем отпереть и без особого шума.
Священник, Лэса и Горм вошли в узкий коридор, а Клоц опустился перед дверью с веранды на колени и просунул внутрь рогатую голову. Ему не хотелось оставаться в стороне от событий.
Иеро внимательно осмотрел висячий замок, накладку и петлю, — в общем, всю систему запора. И решил, что надо сначала попытаться просто выдрать из двери гвозди, которыми крепилась вся эта конструкция. Он вынул из ножен кинжал и подсунул его под металл, потом нажал легонько, проверяя, насколько крепко сидят в дереве гвозди. Вроде бы шевельнулись… Тут из-за спины священника протянулась громадная черная лапа медведя. Горм вцепился в замок и дернул его изо всех сил. Гвозди наполовину выскочили из двери. Горм тихо рыкнул и дернул еще раз. Замок остался у него в лапе.
Иир’ова фыркнула:
— Да уж, крепко заперто, ничего не скажешь! Похоже, до нас сюда попадали одни слабаки.
Но как бы то ни было, преграда была устранена, и священник осторожно толкнул дверь. Она открылась бесшумно, словно ее петли смазывали совсем недавно.
В комнате было совершенно темно. Иеро замер на пороге, не решаясь сделать шаг, но тут его мягко отодвинула в сторону Лэса.
Кошка-иир’ова, сверкнув огромными зелеными глазами, прокралась мимо священника в комнату.
Иеро улыбнулся. Хорошо, когда в команде есть кто-то, отлично видящий в темноте. Горм, правда, тоже видел ночью не хуже кошек, но он, хотя и обладал немалой гибкостью и подвижностью, все же был просто слишком большим, чтобы соваться в помещение, где его могла подстерегать любая неожиданность, — случись что, Горму не хватило бы свободы действия.
Из глубины помещения до оставшихся снаружи донеслась мысль Лэсы:
— Здесь много металлических и фарфоровых предметов, я не знаю, что это такое. Есть большой мраморный стол на железных ногах. Есть стеклянные сосуды, в которых… фу, от них ужасно пахнет! В них жидкость, в которой плавает что-то… что-то мертвое. О, поняла! Это куски плоти. А ведь тут действительно режут на кусочки людей и животных! — внезапно воскликнула Лэса и тут же пулей выскочила наружу, держа что-то в руках.
— Bom! — она сунула в руки священнику большую стеклянную колбу, закрытую стеклянной же пробкой. — Смотри!
