Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
Свет в коридоре приглушен, на втором этаже, в ванной и в кухне было темно. Она насыпала кофе в фильтр кофеварки и поставила ее на плиту, затем открыла старинные двери в гостиную.
Виктория сидела за письменным столом, стоящим перед арочными окнами. Из колонок звучал надрывный голос Элвиса Кастелло, в комнате, за исключением трех светящихся мониторов, горел только приглушенный свет люстры на потолке.
— Я скоро лягу, милая, — сказала Виктория, не глядя на Бенедикте. — Ты меня ждала?
Бенедикте не ответила, а только смотрела на длинные серебристо-седые волосы Виктории, завязанные в хвост. В свете лампы ее шея была невинно белой.
Пол скрипнул, когда Бенедикте босыми ногами ступила на мягкий персидский ковер. Она положила руки на плечи Виктории, скользнула по свитеру из ангорской шерсти и поцеловала ее в ямку на шее.
— Уже почти утро, солнце. Мне только что позвонили с ТВ2. Хотели узнать, смогу ли я выйти в утреннюю смену.
— Дорогая, — Виктория вполоборота повернулась к ней на кресле, и их взгляды встретились. — Им что, больше некого мучить?
Бенедикте погладила ее по лбу, проведя ногтем по одной из тонких морщинок.
— Есть, — ответила она с улыбкой. — И много. Но только я оказалась настолько глупой, чтобы ответить на звонок в пять утра.
Глава 8
Масляная краска, пыль и табак. Темные облака за белоснежными хребтами. Склоны гор, подножьем врезанные в извилистые озера. Несколько жалких деревьев и облачная с прояснениями погода. И там, прямо под солнцем, черная фигура человека. С широко расставленными ногами и с раскинутыми в стороны руками, словно он висел на кресте. Лицо повернуто к солнцу. Выпученные глаза. И зияющая пустота там, где должны были быть нос и рот. Просто дыши. Просто дыши спокойно, переносясь из реальности этого кабинета в сон. Убийца.
— У вас рассеянный вид. Это эффект антидепрессантов?
Голос отогнал мысли, которым предался Фредрик. Он сел ровнее на низком диване для пациентов.
— Я больше их не принимаю. Сама мысль о том, что у меня депрессия, вгоняет меня в депрессию.
Смех полицейского психолога прозвучал гадко.
— Я вчера принимал участие в одном мероприятии в замке Акерсхюс, — продолжил Фредрик. — После мне нужно было дать выход эмоциям. Было поздно.
— Понимаю, — сказал психолог и довольно сильно ткнул своим толстым пальцем по планшету.
— Вы записываете все, что я говорю? — Фредрик потянулся за кружкой с растворимым кофе. Подул на горячую жидкость, его квадратные очки запотели.
— Я спросил про вашего отца, и вы замолчали. Вы о чем-то задумались?
Фредрик подождал, пока просохнут стекла очков. Тучный психолог, как обычно, сидел, балансируя на обветшалом офисном кресле, визжавшем каждый раз, когда тот переносил вес с одного жирного окорочка на другой.
— Странно, что вы спросили.
— М-м?
— Я вчера познакомился с одной журналисткой. Она утверждает, что мой отец имел отношение к делу, над которым она работает.
Стоя утром в душе, он вспомнил этот разговор. И после не мог выбросить его из головы. Пробираясь через пургу от своей квартиры на Соргенфригате в районе Майорстуа в полицейского управление в Гренланде он вдруг понял, что даже не помнит, как выглядел его отец. Фредрик вспомнил ощущение нахождения в одной комнате с ним. Фредрик помнил атмосферу, которую создавал отец, но черты его лица стерлись из памяти. Может, поэтому воспоминания об отце и убийце слились воедино?
— Все, что у меня осталось от родителей, лежит в сейфе. Отец умер больше двадцати лет назад, и почти не бывал дома, когда я был маленьким. Он работал на американцев. Не в посольстве, а в офисе, который они снимали.
Фредрик нахмурился, стараясь вспомнить что-нибудь еще.
— Когда я пытаюсь представить его себе, вместо него я вижу картину, висевшую над его рабочим столом. Горный пейзаж. И она сливается со сном, который я вижу. Или… кошмаром. Кошмар о преступнике, за котором я однажды гонялся. Убийца. Самый страшный человек из всех, кого я встречал.
— Как думаете, почему для вас один человек ассоциируется с другим? — спросил психолог.
— А это уже ваша работа. Вы у нас мозгоправ. — Он выдохнул. — Отец был холодным и закрытым человеком. К концу жизни он стал очень угрюмым. Ни у меня, ни у матери не осталось сил горевать в тот день, когда он, наконец, помер.
— Наконец помер, — повторил психолог, словно слова Фредрика заворожили его. Он напечатал это на своем планшете. — Значит, этот убийца и ваш отец… вызывают у вас страх?
Опять этот пустой треп психологов. Фредрик закатил глаза.
— Они оба — привидения из прошлого. И оба мертвы. Я боюсь только живых.
— Конечно, — цокнул языком психолог. — Конечно. Вы же рациональный человек. Это приходит с профессией. — Он немного помедлил. — В последнее время мы не говорили про вашу семью. Я правильно понимаю, что сейчас вы совсем один?
— В смысле?
— Ваша мать умерла несколько лет назад, вы разведены, у вас была сожительница…
Фредрик взял со стола ложку в каких-то пятнах, помешал кофе и посмотрел на стену за спиной психолога.
Несколько лет назад там висел плакат с портретом Эрнеста Хемингуэя. С голым торсом и дробовиком. Тогда Фредрик указал психологу на иронию ситуации, так как тот украсил свой кабинет изображением мужчины с оружием, которое впоследствии заберет его жизнь. Теперь там висел новый постер: Джек Николсон в кожаной куртке и шапке со зловещей ухмылкой на лице.
— Чувствую некоторую амбивалентность в вас, — сказал Фредрик, и психолог вопросительно посмотрел на него. — Сначала Хемингуэй, теперь Николсон. Кадр из фильма, показавшего «фак» психологам и психиатрам всего мира. Вы хотели о чем-то поговорить?
Психолог с раздражением усмехнулся.
— Знаете, зачем здесь висят эти плакаты?
— Не имею ни малейшего представления.
— Потому что полицейские, такие, как вы, не любят говорить о себе. Вы думаете, что попали сюда по ошибке, как старина Джек из «Пролетая над гнездом кукушки». Когда разговор стопорится, вы начинаете рассматривать кабинет, а обсудить здесь особенно нечего, кроме как Николсона на плакате. После чего я пытаюсь как можно аккуратнее перевести разговор на вашу страдающую душу.
— Понял. А разве не глупо вот так раскрывать вашу тактику?
Фредрик снова ждал смешков в ответ, но их не последовало. Психолог положил планшет на колени и подтянул повыше хвостик волос.
— Фредрик, — начал он. — Сегодня у нас с вами последняя встреча. Далее они уже будут добровольными, и я знаю, что вы не воспользуетесь этим предложением. Поэтому времени на пустодрочку у нас нет. Расскажите о вашей семье. Вы делите с кем-то свою жизнь или барахтаетесь в полном одиночестве?
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
