месть, ислам — выше законов Российской Федерации».[18]
В 2008 году движение «Народ» прекратило активную деятельность и, по словам Навального, «организационно не состоялось», однако сформулировало «очень верную платформу».
Участие Навального в этой деятельности породило пугалку «Навальный — националист». Однако сам Навальный считает, что напрасно «попытки договариваться с вменяемыми националистами вызывают обвинения в национализме», и убеждает своих сторонников отказаться от «этой зашоренности».
«Одни говорят, что я чуть ли не фашист, другие-что я посадил Тесака. Так вот, я считаю, что либеральный дискурс российской оппозиционной политики себя немножко изжил. Этот дискурс должен стать более консервативным в том смысле, что он должен реагировать на реальную повестку дня, на то, что волнует людей. Проблемы незаконной миграции есть? Есть: Россия находится на втором месте в мире по количеству незаконных мигрантов. Проблема этнического насилия есть? Есть. Проблема Кавказа, проблема русских, которые бежали с Кавказа, кавказская политика — это все реальные проблемы, которые раздражают огромное количество людей, я бы сказал — 85 % населения нашей страны. Но как только ты начинаешь публично обсуждать эти вопросы, те, кто называет себя либералом, тут же заявляют: «Это фашизм. Мы вообще не должны это обсуждать, потому что это очень опасно. Потому что если мы будем это обсуждать, это приведет к каким-то ужасным погромам, потому что темные стороны русской души, вот ого-ого, вылезут наружу и сразу появится Гитлер, который начнет всех убивать». Это не так. Никакой Гитлер не появится, он скорее появится, если мы будем табуировать такие темы. А мы должны обсуждать все это совершенно открыто и предлагать решения, а не загонять их в маргинальный угол.
Ровно для этого я создавал движение «Народ» — чтобы породить и продвинуть так называемый национально-демократический дискурс. Ровно поэтому я ходил и буду ходить на «Русский марш» в том числе, чтобы те, кто вскидывает руки, там не преобладали. «Зигхайлистов» там абсолютное меньшинство, но они самые агрессивные, их любят снимать фотографы, и потому они самые заметные. Но ровно потому, что респектабельные политики отказываются обсуждать реальные проблемы, это дает шанс агрессивным маргиналам вылезти в националистической среде на первое место. Но подавляющее большинство людей в этой среде — они абсолютно адекватны и нормальны, это люди из соседнего офиса», — сказал Навальный в интервью Евгении Альбац.[19]
В интервью Борису Акунину Навальный заявил, что он сторонник концепции «русского национального государства» в трактовке Михаила Ходорковского:
«Это альтернатива попыткам построить из России империю формата XIX века. Такая штука в современном мире нежизнеспособна. Источник власти в национальном государстве — нация, граждане страны, а не сословная элита, выдвигающая лозунги захвата полмира и глобального доминирования и, под этим соусом грабящая население, марширующее в сторону Индийского океана. Государство нам нужно для обеспечения комфортного и достойного проживания граждан этого государства, защиты их интересов, индивидуальных и коллективных. Национальное государство — это европейский путь развития России, наш милый уютный, при этом крепкий и надёжный, европейский домик», — сказал он.
13 мгновений «ДА-дебатов»
Февраль 2006 года. Холодно. Несвободно. Ничего нельзя. Дума — не место для дискуссий. Демократия кончилась, как, собственно, и сами демократы, кроме либерал-демократов Жириновского. А поговорить «за политику» с кем-нибудь умным хочется. Да не тет-а-тет, а в присутствии зрителей. Живой Журнал — это хорошо, но всё-таки недостаточно «живо».
И тут в столице объявляют открытые и публичные «ДА-дебаты», организуемые движением «Демократическая альтернатива — ДА!» в рамках проекта по привлечению внимания молодёжи к политике. Ведущие — малоизвестный в широких кругах руководитель аппарата московского «Яблока» Алексей Навальный и известная тем, что её папу зовут Егор Тимурович, Мария Гайдар. Собственно, «ДА-дебаты» и стали дебютом Навального в публичной политике.
Первые дебаты прошли в столичном клубе «Апшу» 28 февраля 2006 года. Тогда стал очевиден успех мероприятия, клуб не смог вместить всех желающих принять участие в дебатах между известным журналистом Максимом Кононенко и лидером партии «Союз Правых Сил» Никитой Белых.
Организаторам пришлось искать другую площадку, больше. В итоге дебаты проводились в клубах «Билингва» и «Клубе на Брестской». Открытые, прямом смысле слова демократичные дебаты регулярно посещали от 350 до 500 человек. Проект имел и мощную сетевую поддержку — медийные и блогерские ресурсы: на следующий день после проведения дебатов в Живом журнале появлялись десятки, если не сотни отзывов, видео, фотографий, а сами дебаты временно их оффлайна переходили в онлайн. Печатные СМИ также с самого начала с интересом следили за развитием проекта, ведь дебаты посещали многие российские и зарубежные журналисты.
«Организаторы проекта в своих дебатах не проводят какую-либо «партийную линию», не навязывают своих убеждений или предпочтений, не выполняют ничьих заказов, — написано на сайте «ДА-дебатов». — Проект не создан ни под какие политические цели той или иной партии, ни под «оранжевую» или «коричневую» революции. Основной критерий выбора оппонентов-новости»[20].
Восьмые дебаты, состоявшиеся 17 октября 2006 года между Борисом Немцовым и Дмитрием Рогозиным были показаны в одной из самых рейтинговых передач — «Реальная политика с Глебом Павловским» на федеральном канале НТВ. Сюжет шел первым номером.
В «ДА-дебатах» принимали участие Виктор Шендерович, Ирина Хакамада, Гарри Каспаров, Валерия Новодворская, Борис Немцов, Дмитрий Рогозин, Сергей Шаргунов, Алексей Чадаев, Егор Холмогоров, Николай Курьянович, Антон Носик, Никита Белых, Юлия Латынина, Александр Белов, Эдуард Багиров, Владимир Рыжков, Максим Кононенко и другие.
Успех новой независимой демократической площадки, ставшей после превращения Госдумы из представительского органа в фикцию настоящим народным «местом для дискуссий», пришёлся явно не по душе кому-то во власти. Так, в клубах, где проводились «Да-дебаты» то «внезапно» гас свет, то начинались «плановые» ремонты, то появлялись ещё какие-то обстоятельства непреодолимой силы, исходящие, правда, вовсе не от природной стихии, а из политической доктрины «околоноля», проводимой тогдашней администрацией президента РФ.
Вот как вспоминает о тех временах сам Алексей Навальный:
«Проект стал очень популярным. Мы звали всех на свете. Главный критерий — способен ты дебатировать или нет. Интересно тебя слушать или нет. Тогда я почувствовал, что это и есть политика в ее чистом виде. Люди спорят, убеждают оппонента и зрителей. Там рождались некие политические сущности, про это писали, благодаря этому начинали обсуждать какие-то важные темы, например, национализм. Это был политически важный проект. Главное было — столкнуть точки зрения, разные идеи, подходы.
Довольно скоро Администрация президента нашла его опасным: они это назвали «масштабированием неверных политиков». В общем, они были правы, мы действительно масштабировали, только новых политиков. И они начали подсылать провокаторов, чтобы потом сказать: это не политика, это хулиганы
