сыграть на власть над Непьянским озером, – продолжала издеваться Яга. – Правда, про Грязешлепа говорят, что он тоже не дурак в карты смошенничать! Мне-то что! Я с моей избушкой сегодня здесь, а завтра там... а ты куда от воды денешься, щукин ты сын?
Водяной хотел что-то сказать – судя по лицу, огрызнуться собирался. Но вовремя остановился. Чуть подумал. А затем с несчастным видом махнул рукой:
– Эх, попал я, как сом в вершу! Будь по-твоему... владей целый год моей Непьянкой...
Повернулся было к двери, но Яга его окликнула сурово:
– А ну стой! Кто ж тебе на слово поверит, черту мокрому, без клятвы-то? Клятва – что кандалы, ее не нарушишь...
– Чтоб я сдох, коли вру, – охотно зачастил водяной, – чтоб у меня руки-ноги отсохли, чтоб мне высохнуть до макового зернышка, чтоб мне первым же куском подавиться, чтоб мне всякая встречная уклейка в глаза плевала...
– Стой! Что зря болтаешь? Этим словам грош цена, ты их позабудешь, как до берега дойдешь. Я-то знаю, что ты только одну клятву крепко держишь. Вот ее и скажи!
– Верь бороде, а порука – в воде, – неохотно процедил Речной Хозяин.
– Вот! Запоминай, Васёна: эта клятва для всех водяных – заветная!.. А теперь, соседушко, ступай домой, недосуг мне с тобой разговоры разговаривать, мне нынче на бой идти!
Водяной пошел из горницы, споткнувшись на пороге, словно слепой.
Яга и его проводила как полагается. Гость же!..
Вернулась посерьезневшая, с топором за поясом, с сосновым факелом в руке. Сказала довольно:
– Бери вилы, внучка. Задержались мы с тобой малость, но дело того стоило. Плохо идти на битву с тяжелой душой, а мне уж так тоскливо было! И не то меня мучило, что огребем мы с тобою от троллей, а то, что огребем забесплатно...
Яга шагнула было к печке, чтобы зажечь факел. Но тут за окном завыли волки.
– Кар-р... – почтительно выдохнул Ворон Воронович от окна, не решаясь договорить до конца грозное имя.
«Карачун!» – тревожно толкнулось в груди сердце Васёны.
Яга сунула в руки девочке незажженный факел. Велела:
– Жди меня здесь. Из избы – ни ногой!
И поспешно вышла из горницы.
Васёна кинулась к слюдяному оконцу, встала коленями на лавку, отпихнула ворона.
На краю поляны в наступающих сумерках неподвижно стоял высокий старик в темной одежде, с зубчатой короной на голосе. У его ног смирно сидели два огромных волка.
Баба Яга пересекла поляну, остановилась перед опасным гостем.
«Этого в дом не позвала!» – мельком подумала Васёна.
Разговор двух могущественных чародеев продолжался очень недолго, но этого хватило Васёне, чтобы вконец известись. Ведь девочка не слышала ни слова, не видела даже выражения лиц!
Наконец Карачун коротко кивнул, повернулся и пошел прочь. Волки заскользили следом.
Баба Яга не стала провожать взглядом грозного владыку зимы, не стала дожидаться, пока он исчезнет меж елей. Она поспешила вернуться в избу.
– Договорились! – бодро сказала она Васене, входя в горницу. – От сего дня до весны и всю будущую зиму я буду решать, какой погоде стоять на дворе. Захочу – ударят морозы, захочу – утихнут метели... Дай-ка сюда факел, девонька.
Баба Яга сунула факел в печь и забормотала что-то быстро и тихо. Васена разобрала только имя «Сварог» – и отпрянула в страхе.
Девочка понимала, что если она посмеет повторить то, что на ее глазах совершает Яга, огонь вырвется из печи и сожрет избушку вместе со всеми, кто в ней есть.
А сейчас лишь длинный язык пламени выскользнул из печи и прошелся по лицу колдуньи, словно проверяя: устоит ли? Достойна ли помощи огненного бога?
Яга Велесовна не дрогнула, не отшатнулась от огненного поцелуя – и факел в ее руке расцвел огненным цветком.
– И в метель не погаснет, – сказала Яга. – Вот теперь и в драку можно!..
Глава 4
Глава 4. Сражение
Когда обе воительницы взлетали с крыльца, Васёна с удивлением заметила, что на прутья метлы Яги прыгнул громадный черный ком, вцепился когтями, удержался...
«Лиходей-то куда потащился? – сердито подумала Васёна. – Ледяного великана загрызть собрался, что ли? Вот уж кому бы дома сидеть, хвост на печи греть, не мешать нам в бою...»
* * *
Метлы шли рядом, не пытаясь обогнать друг друга, вместе прокладывая путь сквозь метель.
Васёна время от времени косилась, поглядывала: не сорвался ли Васька Лиходей с бабушкиного помела?.. Нет, сидит, котяра, крепко держится!
– Огорчил меня Карачун, – вздохнула Баба Яга. – Да, знала я, знала, что он в стороне останется... а все же надеялась, что он со мной пойдет на троллей, слуг своих созовет да в бой бросит...
Яге не надо было кричать сквозь ветер и снег. Обе «всадницы» слышали друг друга так хорошо, словно вели беседу за столом у самовара.
– А и правда... – откликнулась Васёна. – Леший с водяным струсили – это дело ясное, чего от них и ждать? Для лешего что тролли, что лесной пожар – сила, с которой не сладить. Водяной вдали от своей речки слабеет. Но Карачун – за ним же такая силища стоит! Волки, метели, бураны снежные... Уж ему-то на битву выйти, ногой топнуть, черный меч из ножен достать...
– Карачун не трус, – объяснила Яга. – А что он в своем ледяном тереме сиднем сидеть остался – на то причина есть, и немалая. Ежели он сам на бой пойдет, то со стороны троллей встанет Снежная Королева.
– Ну вот бы они меж собой и потягались: чья возьмет? – азартно воскликнула девочка.
– Тут, Васёнка, вот в чем дело: Карачун, говорят, спит и видит, чтоб взять за себя Снежную Королеву и объединить два царства.
– Ишь ты!.. Если бы такое случилось...
– Если бы да кабы!.. – перебила ее Яга. – Кабы на хмель не мороз, так он бы тын перерос!.. Кто сидит да мечтает, тому свадьбы не видать. Да и не всяк женится, кто присватается. Видывала я эту Снежную Королеву. Очи сокольи, брови собольи, плечи в белых песцах, уши серебром завешаны, шибко спесива, не скажет спасибо... Ум какой-никакой у нее имеется, власть над собой она мужу вряд ли даст... Но мечтать-то Карачуну не запретишь! Вот потому он от боя и откупился, хоть и не страшны ему эти
