пьянки: голова гудела, во рту, как говориться, "словно кошки нассали", глаза слиплись и не хотели открываться, дышать было сложно, видимо из-за того, что лицом я лежала в чем-то не особо приятном, хоть и мягком… В голове мелькнула далекая мысль о том, что лежать я, в принципе, могу в чем угодно: от свежей травушки до какашек какого-то животного. Мысль хоть и была невыносимо далекой, взволновала меня не на шутку и я резко приподнялась, переворачиваясь на спину. С губ невольно сорвался стон — резкое движение отозвалась миллионами вспышек боли сначала в голове, а потом и по всему телу — даже кончики пальцев болели так, словно под ногти мне какой-то палач загонял раскалtнные иглы. В общем, полный комплект алкоголических синдромов…
Я застонала, с трудом открывая слипшиеся веки, облизывая пересохшие губы, и вынула изо рта пучок какой-то мерзкой, жухлой и, кажется, жеванной травы… Что же со мной случилось вчера? События последнего дня я помнила очень смутно: поиски, деревня, дом ведьмы, подвал, шепот… Мне очень хотелось пить — губы обветрились и потрескались, а солнце припекало все сильнее.
Я открыла глаза и огляделась по сторонам — где это я? Собственно, в лесу, как и была. Днем он смотрелся совсем не так мрачно и зловеще, как ночью. Я лежала на кочке из мха (именно в него я утыкалась носом, когда пришла в себя), вокруг возвышались стройные деревья и невысокие кустарники… Где дом ведьмы я не помнила, оглядевшись по сторонам его не обнаружила, зато увидела на соседней кочке родной металлоискатель, которому обрадовалась, как старому другу! Крепко меня вчера накрыло! А главное, с чего? Был ли на самом деле открытый подпол и проваливалась ли я в подвал, или все это мне показалось и я просто нанюхалась "болиголова", который к вечеру сделал своё гиблое дело и погрузил меня в состояние транса с весьма реалистичными глюками? Черт его знает…
После беглого осмотра самой себя и металлоискателя на предмет повреждений и травм, я пришла к выводу, что черт знает куда, но куда-то я в любом случае падала. Об этом красноречиво свидетельствовали мои поцарапанные руки, порванные сбоку штаны и толстовка, а также пара вмятин на штанге металлоискателя. Итак, я была жива, слегка побита, и, кажется, потерялась. Нужно было выбираться отсюда — парней, которые, наверняка, тоже меня ищут сейчас!
Я прислушалась — было тихо. Нигде не слышалось даже отголоска зычного голоса Костика, а в том, что раз уж я пропала, он будет обшаривать окрестности клича меня на разные лады, я не сомневалась. О чем говорит эта тишина? О том, что я забрела достаточно далеко и просто не слышу, как меня зовут…
Подняться на ноги получилось не сразу — голова закружилась, ноги стали ватными и я едва не свалилась обратно в мох. Спасло меня только то, что, встав, я спиной прижалась к стволу дерева, а на металлоискатель оперлась, словно бабушка на свою палочку. Я постояла несколько минут — туман в голове немного рассеялся и я смогла как следует оглядеться.
Ушла я, видимо, и правда далеко — лес вокруг был каким-то другим. Более светлым, что ли! Да и солнце, пробивавшееся сквозь кроны деревьев, жарило от души — толстовку я сняла и завязала вокруг пояса. Одного резинового сапога у меня не оказалось, видимо, потеряла где-то, пока неслась вчера в своём псевдонаркотическом угаре по этим кочкам, рюкзака тоже поблизости не наблюдалось… Хорошо было только то, что находилась я, судя по всему, на краю болота и кочки здесь были относительно сухими — нога в носке, конечно, проваливалась в мох, но вроде не промокала.
Все это мне категорически не нравилось — я боялась змей, которые вполне могли бы принять мою ногу в веселом голубом носке с уточками, за желанную добычу, мне было жарко и очень хотелось пить, но делать было нечего и я, не сказать, что бодро, заковыляла направо. Почему именно направо? Не знаю! "Право" вообще ничем не отличалось от "лево", "вперёд" и "назад" и было выбрано мной исключительно методом научного тыка.
Я шла по лесу, слушая как щебечут птицы и вертя головой во все стороны, надеясь заметить какую-то знакомую мне деталь, но тщетно. Замшелые кочки через некоторое время уступили место черничникам и другим низким кустикам — к сожалению, ягод на них не было, только еще зеленые завязи… Я попыталась и их надкусить, поскольку уж слишком меня мучила жажда, но эффект был совершенно обратный — кислые до невозможности, вяжущие ягодки заставили меня долго плеваться и желание глотнуть воды только усиливали. Впрочем, вскоре небо смилостивилось надо мной и где-то в стороне я услышала шум ручейка. Черт с ним, что я не видела его раньше, когда мы шли к деревне. Пофигу, что я не знаю, какого качества и насколько чистая тут вода. Плевать, в конце концов, на все кишечные палочки и прочие микроорганизмы которые, наверняка, водятся в этом ручейке и при употреблении внутрь могут вызвать отравление, ведь это вода! ВОДА! Я еще никогда так не радовалась простой воде настолько сильно, еще никогда она не казалась мне настолько божественно вкусной! Бухнувшись на четвереньки перед ручейком я принялась жадно зачерпывать воду ладонями и пить…
Жить сразу стало легче — в голове даже появились какие-то мысли… Я умылась холодной водичкой, и, подумав, даже промыла ссадину на ноге через порвавшиеся штаны — получилось плохо… Судя по всему, чтобы как следует обработать травму придется обнажиться…
Нехотя я стянула с себя старые спортивные штаны и, усевшись на разложенную на берегу ручья куртку, принялась омывать свое пострадавшую конечность, на которую налипло уже столько грязи, что мама не горюй! Когда гигиенические процедуры были завершены, я блаженно вытянула голые ноги, давая себе небольшую передышку и подставляя солнышку влажное от воды лицо. Я даже заулыбалась — все же хорошо, вроде! Я цела и невредима, а то что заблудилась — ну, так не тайга тут! Если буду идти в одном направлении, рано или поздно уж куда-нибудь, но я выйду!
— Ведьма! Ведьма! — раздался испуганный голос где-то впереди меня.
Я резко открыла глаза, улыбка сползла с моего лица, под звук чего-то шмякнувшегося на землю. На другом берегу ручья стояла тетка, вид которой больше сего напоминал персонажа с картины Эдварда Мунха «Крик»: руки она прижала к щекам, ноги широко расставила и слегка присела, от чего длинная коричневая юбка с белым передником подолом лежала на траве, а
