линии обороны, в которого летит всякая гадость, а ему не требуется особая подвижность, надо только выстоять.
«— Господин, у вас таких называют —“танком”.
Вот-вот — танком в этом доспехе я себя и ощущал. Причём, не шустрой тридцатьчетвёркой, а полновесным КВ, на который у немцев в 41-ом на поле боя вообще никаких пушек не было — ничто его не брало!
«— Господин, это иллюзия. Без гнездового щита третья Молния 10-ой ступени Вас в нём сожгла бы.
Так что, и свою «каменную кожу» на себя я накинул. И кольчужку орка, поморщившись — тоже. Под доспех легла, как миленькая.
«— Теперь шестая, господин.
Подлый обманщик выпустил в меня пятнадцать молний. Правда, 9-ой ступени, но пятнадцать!
Нас выкинуло на том же стадионе. Опять на противоположных его сторонах, причём этого орка — на место того орка. Это я к тому, что обезглавленный труп предыдущего был отчетливо виден последующему. На зелёной травке — грязно-серое пятно. Поддоспешник я брать не стал. Хоть он тоже давал “+1” к стойкости против физического урона, однако, снимать его? Эй, всему же есть предел, братцы! Даже мои коррелятки промолчали.
Я огляделся, увидел цель и загромыхал доспехами. Мне надо было сблизиться с ним на тридцать шесть ярдов. Ему, согласно данным разведки, хватало шестидесяти. «Ты рассчитывай всё-таки на семьдесят два, — предупредил Гауз. — Число в шесть дюжин в границах встречается чаще, чем в пять.» Здешний ярд — почти метр. Уточнять не стал — надо будет, Чи-сан пересчитает.
Шёл к орку я неспешно. Критичны будут только последние тридцать метров — от его границы до моей, вот их мне надо будет преодолеть со всей возможной скоростью. А то Ветогг ещё успеет ввести в действие какой-нибудь “план Б”.
Он тоже особо не спешил. Притормозил у трупа, глянул. Эх, знал бы, что нас вернёт сюда же — отволок бы подальше. Вдруг это маг — умный и что-нибудь разглядит, что-нибудь вычислит. Я же в этих делах совершенно неопытный! Я опытный в другом и потому никогда не рассчитывал на глупость противника. Кстати, Хельга как-то тоже бросила: «Не гадай, на что способен, а на что не в силах, враг.» А ещё она предупреждала: «После стоянки от тебя не должно остаться никаких следов. Никаких!». А я оставил.
Но после осмотра орк задвигался резче. Занервничал? Хоть это-то в плюс. Впрочем, я поймал себя, что ускорился тоже. И сердце забилось чаще, и зубы сжались жёстче.
«— Вы всё правильно делаете. Уже подходим к его огневому рубежу. Ваша инерционность весьма значительна. Резко стартовать не получится. Пора разгоняться. И щит. Чуть выше поднимите щит.
Ну, «выше руки!» — стандартное требование всех тренеров всех единоборств. Щит я приподнял так, чтобы он заслонял лицо. Чуть ниже глаз. Его-то мне видеть было надо.
«Семьдесят два ярда!»
Я на бег переходить не стал — хоть ещё несколько шагов выиграть бы, не спровоцировав.
Бить он начал с семидесяти. И я начал разгонять свой танк. Щит работу свою делал аккуратно. У молний массы не имелось, я ощущал их удары по слабой вибрации, ну, и каждая вторая, отражаясь, создавала добавочные спецэффекты.
Как и ожидалось, следовали они с секундной задержкой. После третьей наша математичка открыла обратный отсчёт:
«— Девять! Восемь! Семь!
При счете «ноль» мне до моей границы — на карте она была подсвечена красненькой окружностью — было ещё тринадцать метров, но скорость я уже набрал и пёр даже не танком, а эдаким сошедшим с рельс бронепоездом.
“Простенькая манипуляция сдвига” в его темп не вписывалась никак, я его просто отбросил, завопив:
— Щит!
Несса сориентироваться успела. Помогло и то, что и у орка тут случилась крохотная задержка, но в итоге тринадцатая молния вонзилась в щит копейщика.
Уже через три молнии уже Чи-сан выкрикнула:
«— Щит!
И щит у меня поменялся на ведьмачий.
«— Два! — тут же предупредилаяпонка.
Но молний больше не последовало, а орк оделся в доспех, у него появились меч, щит, вокруг него замерцал какой-то купол, и он принял боевую стойку.
Но я уже был на границе. Тридцать шесть ярдов — такова была прицельная досягаемость моей Молнии.
Когда я похвастал Гаузу, что маны у меня много, он спросил:
— А хоть какие-нибудь боевые заклинания у Вас имеются?
— Тоже Молния, — ответил я. — Но лишь второй ступени, и одна единственная на бой. Я её против монстров больше, как оглушение использовал.
— Да, стандартно. Из нулевой локации помимо неё мало что можно вынести. Вам тогда сюда, — и отвёл меня в другой зал. — Здесь оборудование для замков. Вот это, например, принадлежность комплекта слежения, обеспечивающего просмотр территории вокруг строения — радиусом в милю. У меня таких мощных источников энергии нет, да мне и не надо! Мне, чтоб продемонстрировать качество заказчикам, хватает сотни ярдов — вот, полюбуйтесь!
Он прислонил ладонь к панельке, и над плоской столешницей появился его переулок — в миниатюрном масштабе, но и размахивающий руками Огтей и предвкушающе лыбящийся Ветогг, и суетящийся Кеттег были видны весьма отчётливо. И это были не изображения, а именно фигурки. Надо же, 3d проекции…
— Звук есть?
— Есть и звук, но это — другой экспонат. Хотите глянуть?
Я отказался. И он подвёл меня к следующему стеллажу, указал на полуметровый толстый стержень:
— А это для вас. Усилитель. Он перенаправляет энергию для каста с внутреннего запаса маны оператора на внешний источник. Понимаете, ступень заклинания определяется ещё и способностью оператора пропустить энергию сквозь себя. Данный артефакт, снимает данное ограничение. То есть, к примеру, у Ветогга, очевидно, имеется накопитель на десять молний. Используя усилитель о мог бы выпустить одну — в десять раз мощнее, которая сожгла бы защиту любого комплекта нашей локации.
— Так почему он его не купил?
— Во-первых дорого: тысяча золотых. А главное: кто б ему продал?!
— Тысяча?! — охренел я.
— Да. Я ж говорю: в этом зале всё для замков. А представьте, нападение, и на его стены выходит маг с этой палочкой… Замки возводятся на местах силы. Маны в них — не считано и не меряно, маг её и не экономит. Если Вам тысяча — дорого, то после боя я согласен выкупить усилитель за ту же цену, но сам бой… Извините, но в тумане войны иногда скрываются чудовища… Или чудовищные неожиданности. И если Вы, проиграв бой, его потеряете… Рисковать подобными суммами мне нельзя никак. Да и никому другому.
— А почему вы думаете, что подобные суммы у меня есть?
— Молодой человек, позвольте утаить этот маленький секрет моей профессии.
