это лучше.
– Пойдем, – произнес Лука. – Нам нужно поторопиться.
Он внезапно стал нервничать и указал в сторону блока зданий, где нас ждала Жулиана Канто.
Надеюсь, что еще ждала.
Мы вошли в узкий переулок. Со стороны площади тоже был вход, но он просматривался со всех сторон, и риск, по мнению Гилберта, был слишком высок.
– Занимаете позицию у соседнего дома и держитесь на заднем плане. Не высовывайтесь, – услышала я голос у себя в ухе. – Действует первая группа.
– Крутые, – прошептал Лука и закатил глаза.
Я осмотрелась. Слева и справа возвышались здания. Первые этажи были сложены преимущественно из бетонных блоков, а богатые квартиры с панорамными окнами находились намного выше.
– Дверь, пять метров от вас, слева, – последовало краткое указание Гилберта.
Я посмотрела вперед. Солнце опустилось ниже, и здесь, между домами, освещение было так себе, однако дверь я увидела.
– Она не закрыта и ведет в подъезд, – продолжал Гилберт. – В здании сейчас никто не живет. Вам нужно подняться на шестой этаж, и вы окажетесь на уровне квартиры Канто. Лифт не работает, так что воспользуйтесь лестницей.
– Откуда он все это знает? – пробормотал Лука, подбегая вместе со мной к двери.
Я вздернула брови:
– Понятия не имею!
Подъезд был пустой, но когда мы поднялись на второй этаж, споткнулись о сумки, разбросанные по полу. Атлас принюхался к полуоткрытой сумке – из нее торчали плюшевые звери и рамка с фотографией.
Никто из нас не сказал ни слова, хотя нетрудно было представить, что здесь случилось. Жители так быстро бежали, что оставили часть своего имущества.
Никто не знал точно, сколько людей погибло в сражениях. Кураториум в Нью-Йорке сообщил только, что несколько миллионов было доставлено в безопасное место в прилегающих районах. То, что бо́льшая часть осталась в городах, в районах на окраинах, никто не говорил.
Было такое ощущение, что мир перевернулся с ног на голову. Сейчас города принадлежали мутантам, а люди находились в отведенных им зонах.
Неважно, где находился сейчас Хоторн… Но он, вероятно, очень доволен собой.
Поднявшись наверх, мы подошли к панорамному окну. Отсюда можно было заглянуть в высотку, где жила Канто. Окна были такими чистыми, что мы ясно видели двери квартир. Одна из них принадлежала Жулиане.
– Ждите там и не упускайте из виду проход. Недалеко от лифтов есть переход в соседнее здание. Воспользуетесь им, когда я дам вам знак.
Я кивнула, хотя, конечно, Гилберт не мог этого видеть.
– Лука, – произнес он, и в этот момент на наших детекторах появился сигнал. – На стене напротив лифта, на кафельной плитке, ты найдешь знак Convectum. Постучи по нему и введи на контрольной панели код, который я тебе вышлю.
– О’кей.
Лука посмотрел на меня, в его красно-карих глазах было сплошное недоумение. Он побежал в направлении лифтов и ненадолго исчез из поля зрения. Когда через пару минут он снова появился, в руках у него было стрелковое оружие, и с ним он выглядел впечатляюще.
– Возьмите оружие, – скомандовал Гилберт. – И будьте наготове.
Я вытащила свое оружие бегуна. Новая модель с прозрачным стволом, в котором умещалось много лент с патронами. Два ряда с голубыми гравитационными сенсорами, одна с обычными патронами и одна с… сенсорами оранжевого цвета.
Это были нулевые сенсоры.
Я уже испытала на себе, какой действие оказывают оба варианта. Голубые, подавляя в мутантах энергию вихря, не давали им применить свои силы. Иными словами, возникновение вихрей становилось невозможным, но через какое-то время мутанты восстанавливались, а на теле у них не оставалось никаких следов, кроме синяков. Зато оранжевые сенсоры уничтожали вихревую энергию навсегда. Если в мутанта попадал оранжевый сенсор, он уже никогда не мог оправиться от повреждения.
Я переключила оружие на голубые сенсоры и увидела, что остальные сделали то же самое. Сьюзи в свое время пытали нулевыми сенсорами, а Фагус чуть не потерял из-за них свои способности. Мы не стали бы использовать нулевые сенсоры – никогда!
– Народ, – произнес Фагус и указал через окно на здание напротив.
Я притянула к себе Атласа, чтобы мы могли хоть как-то спрятаться за металлическими подпорками внешнего фасада. Все вместе мы наблюдали за тем, как четыре фигуры бегут по лестнице наверх. Когда они оказались на нашем уровне, они кивнули нам. Группа крутых конечно же знала, что мы находимся здесь.
Они повернули в сторону дверей, ведущих в квартиры.
– Сейчас будет жарко, – пробормотал Лука, и я почувствовала, как сердце бьется о ребра.
Пожалуйста, будь живой. Пожалуйста, будь живой.
Шестой этаж, пятая дверь справа, квартира 44б. Так было написано в письме.
Крутые побежали по коридору и остановились около пятой двери. Один из них приложил к сенсору пропуска свой детектор, и группа исчезла в квартире.
– Гилберт? – спросила я, когда целых пять секунд царила полнейшая тишина.
– Наберитесь терпения. Мы еще ничего не можем сказать. Апартаменты Жулианы огромные.
Жулиана. Гилберт сказал, что знает ее уже давно. Они много лет были главными штурманами и работали вместе.
Еще тридцать секунд тишины. Где-то на крыше здания должна была располагаться третья группа, которая, точно так же как и мы, находилась в напряженном ожидании.
Между тем первая группа уже четыре или даже пять минут находилась в квартире Канто. Почему ничего не происходит?
– Гилберт? – спросила я, но он не ответил; даже Атлас приплясывал на месте от нетерпения.
Лука, стоявший рядом со мной, пригладил свои зачесанные наверх рыжие волосы:
– Отец?
Он редко называл Гилберта отцом. Только тогда, когда ему что-нибудь было нужно или он беспокоился о нем.
Еще несколько секунд тишины. Затем мы услышали, как Гилберт с шумом выдохнул.
– Исчезните, – прокричал он, и на заднем фоне я услышала возбужденные крики других навигаторов. – Исчезните сейчас же!
Мы испуганно посмотрели друг на друга.
– Но…
Что-то затрещало, как будто Гилберт дернул свой микрофон.
– Никаких «но»! – крикнул он. – Вперед!
Мое сердце колотилось как бешеное, пока мы бежали к лестнице. Мы заранее обговаривали этот момент: если что-то пойдет не так, Гилберт выведет нас из города без всяких обходных путей и без задержек.
Я бежала за остальными вдоль окон. Остановилась только у лифтов, где стеклянный переход соединял наше здание с соседним. Была полная тишина: ни криков, ни звуков борьбы, ни свиста летящих сенсоров.
В здании, где жила Канто, тоже царила тишина. Там вообще была пустота, только в конце коридора стояло засохшее растение в горшке.
Я хотела спросить Гилберта, что случилось. Я хотела знать, все ли в порядке у первой группы. Но прежде всего он должен был сказать мне, жива
