Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
конечно, ничего не знал о моей внутренней жизни. Он не знал, например, что время от времени в течение учебного дня я начинал испытывать новые и загадочные (для меня) ощущения, когда взбирался на тренажеры или параллельные брусья, или когда терся о кабинки в туалете. Он не знал, что позже я фантазировал о полных, пышногрудых женщинах. Конечно, отцы редко знают о таких вещах своих растущих сыновей, о личном мире их развивающихся сексуальных потребностей, о том, что сыновья готовы вытворять, чтобы удовлетворить зов гормонов.
Тем не менее, мой отец был очень увлечен своей ролью родителя, особенно учитывая общий подход к отцовству в то время, который должен был быть несколько отстраненным. По обычаям тех далеких лет, в функции отца входила добыча для семьи хлеба насущного и поддержание дисциплины. Он находил для меня время. Он помогал мне с домашним заданием и посещал все необходимые родительские собрания в моей школе. Он играл со мной в мяч, водил меня купаться, кататься на санках и ходить в походы. На Рождество он позаботился о том, чтобы я навестил Санту в местном универмаге. Значит, он был хорошим отцом, настолько заботливым и ответственным, насколько только может пожелать любой сын.
Но были вещи, о которых он не знал, и одна из них заключалась в том, что его сын начал дрейфовать, беспомощно и невинно дрейфовать, к одержимости, которая, развившись до более опасных форм, вполне могла привести к очень серьезным разрушениям.
Итак, я жил со своей маленькой невинной манией. А она между тем расширялась, после спичек я стал экспериментировать с взрывчатыми веществами, с бомбами… Но все же подлинной страстью оставались простые языки пламени. Так продолжалось до тех пор, пока одним прекрасным летним днем я чуть не спалил соседский гараж.
Тогда, наконец, мой отец узнал, что во мне таилась эта темная сторона. Мне пришлось выслушать строгую лекцию об опасности огня, о его разрушительной силе, о том, насколько осторожным я должен быть в будущем, чтобы контролировать свою страсть – ибо если ее не контролировать, это неизбежно кончится очень плохо.
Я помню, как выслушал суровое предупреждение моего отца. Помню, я подумал, что сбился с пути, что каким-то образом подхватил увлечение, которое может иметь ужасные последствия. Я помню, что дал себе слово, что буду направлять и контролировать свои порывы, даже если для этого потребуется каждая унция воли.
Когда я вспоминаю реакцию моего отца на мою пироманию, мне это кажется невероятно старомодным. Это был не более чем суровый упрек, предупреждение, основанное на уверенности моего отца в том, что мое увлечение огнем я могу контролировать одной лишь силой воли. Ему никогда бы не пришло в голову, что такое очарование может быть связано с моей сексуальностью, что оно может зацепиться за этот неустанно движущийся паровоз, и что, если бы это произошло, моя воля была бы раздавлена им, как маленькая веточка под ревущим поездом. Его наивность защищала его от таких мрачных фантазий.
Я думаю, что моя наивность также защитила меня от раннего беспокойства по поводу того, что могло развиться у моего сына.
Поздней осенью 1964 года, когда Джеффу было четыре года, и мы все еще жили в Пэммел-Корт, я почувствовал запах, который очень отчетливо доносился из-под дома. Я взял фонарик и пластиковое ведро и заполз под дом, чтобы найти источник этой невыносимой вони. Через несколько минут я обнаружил большую кучу костей – останки различных мелких грызунов, которые, вероятно, были убиты циветтами, населявшими общую территорию. Это был отвратительный запах циветты, близкой родственницы скунса, которая проникла в дом. Они использовали территорию под нашим домом как место для поедания мелких существ, на которых они охотились по ночам.
В течение нескольких минут я собрал все останки мелких животных, которые смог найти. Это был разнообразный ассортимент костей, белых, сухих и совершенно лишенных мякоти – циветты обглодали их дочиста.
Джойс и Джефф ждали меня, когда я вылез из-под дома. Мы о чем-то болтали с Джойс, когда я посмотрел вниз и увидел Джеффа, сидящего на земле всего в нескольких футах от меня. Он выгреб из ведра большую горсть костей, стал их пристально разглядывать а потом выпустил. Косточки попадали с хрупким, потрескивающим звуком, который, казалось, завораживал его. Снова и снова он набирал пригоршню костей, а затем высыпал их обратно в кучу.
Я подошел к нему, и когда я наклонился, чтобы собрать кости и выбросить, Джефф выпустил еще одну небольшую кучку. Казалось, он был странно взволнован звуком, который они издавали. «Как скрипичные палочки», – сказал он. Потом он рассмеялся и потопал к дому.
В последние несколько лет я часто вспоминал своего сына таким, каким он выглядел в тот день, его маленькие ручки глубоко зарылись в груду костей. Я больше не могу рассматривать это просто как детский эпизод, мимолетное увлечение. Возможно, это было не более чем так, но теперь я должен увидеть это по-другому, в более зловещем и жутком свете. Когда-то это было не более чем довольно милым воспоминанием о моем маленьком мальчике, но теперь оно имеет привкус его гибели и приходит ко мне, как это часто бывает, на грани озноба.
То же самое ощущение чего-то темного и мрачного, злой силы, растущей в моем сыне, теперь окрашивает почти каждое мое воспоминание о его детстве. В каком-то смысле его детства больше не существует. Все теперь является частью того, что он сделал как мужчина. Из-за этого я больше не могу отличить обычное от запретного, тривиальные события – от событий, наполненных дурными предчувствиями. Когда ему было четыре года, он указал на свой пупок и спросил, что будет, если его вырезать, был ли это обычный вопрос ребенка, который начал исследовать свое собственное тело, или это был признак чего-то болезненного растет в его сознании? Когда в шесть лет Джефф разбил несколько окон в старом, заброшенном здании, было ли это всего лишь типичной детской шалостью, или это был ранний сигнал темной и импульсивной деструктивности? Когда мы отправились на рыбалку, и он, казалось, был очарован выпотрошенной рыбой, пристально вглядываясь в ярко окрашенные внутренности, было ли это естественным детским любопытством или это было предвестником ужаса, который позже был обнаружен в квартире 213?
Во мне, конечно, ранняя одержимость огнем не привела ни к чему более необычному, чем химия и последующие научные исследования в этой области, которым я посвятил свою жизнь. Мимолетное увлечение Джеффа костями с таким же успехом могло указывать на ранний
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
