Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
— Думаю, ближе к осени я смогу перед вами отчитаться, Алексей. Вам не нужно ни о чём переживать, — успокоил офицера Давид Соломонович. — Когда всё будет готово, вас сразу же найдут и пригласят ко мне.
— Да кто же не знает, где проживают в Бухаресте зелёные русские стрелки? — удивился он вопросу Егорова. — Не волнуйтесь, как только у меня будут хорошие вести по нашему делу, вас обязательно найдут. А теперь давайте просто побеседуем за жизнь? Что вы скажете обо всей этой войне? Ждать ли нам прихода сюда турок?
И ещё около часа провёл Егоров в лавке у бухарестского менялы.
Глава 4. Перед выходом
Три дня отдыха пролетели очень быстро, и началась ускоренная подготовка к боевому выходу. Подступало то время, которое должно было показать, насколько каждый из егерей роты и все вместе они окажутся готовы к большой войне. Всё полученное в главном интендантстве холодное оружие и пистолеты были розданы солдатам, и теперь перед Егоровым на большой ротной поверке стоял хорошо вооружённый и экипированный отряд.
Каждый из «старичков» и командиров имел при себе по два пистоля в удобных закрытых кобурах. Новичкам, которых в строю было подавляющее большинство, досталось пока только по одному. Что здесь радовало, так это то, что все пистоли, кроме нескольких специально доработанных и улучшенных Куртом, были единой системы: русские, драгунские, производства Тульского казённого завода, с их надёжным ударно-кремневым замком. Из холодного оружия всё было уже не так радужно. Хорошими облегчёнными саблями была вооружена лишь половина всего личного состава, остальные егеря довольствовались тесаками, полусаблями, тяжёлыми и неудобными палашами, а также старинными, ещё петровскими, солдатскими шпагами. Были у рядовых на вооружении даже несколько трофейных янычарских ятаганов. Тромбонами благодаря протекции барона запаслись полностью, каждая пионерская пара в четырёх плутонгах имела по одной тяжёлой штатной картечнице. Это помимо ещё тех фугасных зарядов, переносимых в специально пошитых Василием Афанасьевым ранцах. Штуцеров было общим числом восемнадцать, и распределялись они по подразделениям очень неравномерно, будучи оружием самых умелых и опытных стрелков. Во второй полуроте, которой временно командовал Осокин Тимофей, их было, помимо Тимохиного, только лишь два, да и то находились они у командиров плутонгов, прибывших по приглашению Егорова из других егерских частей.
Особо выделялась пара снайперов-оружейников во главе с возведённым в фурьерский чин Куртом Шмидтом и стоящим за ним с огромным винтовальным ружьём рыжим Василием. Лучшие в команде стрелки были, кроме него, вооружены ещё и своими штуцерами.
Алексей сам лично проверил всё вооружение, амуницию, одежду и все многочисленные приспособы у каждого унтера и рядового роты. Скидки от него не было даже господам обер-офицерам. У большей части людей нашлись мелкие недоделки и замечания, которые им теперь предстояло устранить до сигнала «вечерняя заря». На завтра был объявлен боевой выход, и командир хотел быть уверен, что никто и ничто не подведёт его роту в бою.
— Леонид, пробей сигнал «к столу», егеря убывают на обед, а потом все устраняют полученные замечания! — отдал он команду ротному барабанщику. — После ужина и сигнала к отбою все лежат на своих местах и уже видят свой первый сон. Чтобы никто не бродил по улице, лично за этим прослежу! С зарёй все как огурчики, пристраивают поклажу, рассаживаются на казачьих лошадей — и в добрый путь! Всё, Живан, разводи роту по местам квартирования, а я в штаб за последними указаниями! — отдал он распоряжение своему заместителю.
В главном квартирмейстерстве армии царила рабочая суета. Помимо корпуса генерал-майора Потёмкина, поисковые партии организовывали ещё несколько военачальников, и со всеми ними главный штаб пытался наладить взаимодействие в это непростое время весенней распутицы.
— Вот тебе письменное предписание на проведение своего поиска после переправы через Дунай! — Фон Оффенберг протянул запечатанный конверт Егорову. — Передашь его лично в руки его превосходительству, Григорию Александровичу, там в нём всё, что нужно, про вас уже написано. Думаю, что он, кому будет необходимо, и сам распорядится, чтобы старшие от поисковых партий в твои дела на правом берегу не лезли. Да и тебя, Алексей, он помнит и весьма к тебе благоволит. Так что никаких помех у тебя быть там не должно. Ты, главное, сам о своём деле не забывай и не увлекайся там просто полевыми пострелушками. Помни, поручик, нам нужны твёрдые и надёжные сведенья об тех полевых армиях и о корпусах османов, что стоят в глубине их территорий за Силистрией и Шумлой. И лучше всего, чтобы они были от достоверных и хорошо всё знающих источников. Опыт у вас в этом богатый, так что и здесь вы постарайтесь и нас не подведите!
— Есть, Ваше высокоблагородие, — вздохнул с грустинкой Алексей. Аппетит у высокого начальства, также как и у любого организма, похоже, приходит во время еды, ну или войны, да ещё после допроса представленных ему с передовой пленных и добытых сведений. «Разбаловались, блин, их высокоблагородия и всякие сиятельства на нашу голову, — думал он. — Попробуй им теперь какого-нибудь зачуханного армейского сотника из береговых турецких укреплений притащить! Ведь они тогда громко кричать и сильно ножками топать станут! Дескать, не оправдали наших надежд егеря, разленились они на долгом постое, а воевать так и вовсе разучились!
— Есть, Ваше высокоблагородие, найти хорошего языка, — опять козырнул полковнику Егоров. — Будем стараться, господин полковник! Разрешите идти к своей роте?
— Давай, Алексей, — кивнул барон. — И ты это, береги там себя. Сломя голову под пули не лезь! — Генрих Фридрихович как-то виновато вздохнул. Опять он посылал туда, где свистят пули и где сверкают сабли турецкой конницы, этого ставшего ему дорогим мальчишку. А сам он вновь оставался здесь, при штабе, а парня подвергал всё большему риску.
* * *
Егоров, миновав площадь, проходил мимо пустыря с подгоревшим полуразвалившимся домом. Из-за него раздавались крики и глухие удары.
«Интересная у кого-то жизнь! — подумал Лёшка. — Тут, блин, совсем рядышком целая сотня с лишним мужиков только и мечтает, как бы им до своей постели к ночи добраться, а у кого-то есть и силы, и время, чтобы всласть подраться да побезобразничать!» — и он, перепрыгнув через завалившийся плетень, заскочил на пустырь.
Открывшаяся ему картина впечатляла. За развалинами дома в грязи каталось трое солдат, ещё двое отползали в сторону от места схватки, а здоровенный пехотинец с капральскими галунами на мундире орал, подбадривая борцов, и потирал пятернёй своё распухшее малиновое ухо.
— Какой у нас расклад, капрал?! А чего вы тут не целым плутонгом метелитесь?! — чуть повысил голос Егоров, оглядывая всю картину баталии в целом.
Только сейчас заметив офицера, здоровяк вытянулся и захлопал глазами.
— Дэк это, вашбродь, да он сам ведь виноват, а Митроха-то не хотел евойное брать, а он-то вдруг в драку сразу полез!
Сопенье и возня троицы прекратились, и на пустыре повисла напряжённая тишина.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66