Мы несёмся по дороге, слева и справа от нас голубые просторы. Это ни может не захватывать.
Параллельно с нами из воды выпрыгивает несколько дельфинов, и я начинаю верещать от восторга как ребенок, забывая о знакомстве с Джанной, и что скоро у Ахмеда свадьба.
Перед нами открываются совершенно маленькие островки, возникшие неизвестно откуда посреди беспокойного моря и к которым сворачивает трасса. На некоторых из них расположились целые настоящие районы с высотками, а на некоторых – особняки. Закрываю глаза и резко открываю их, чтобы убедиться – все увиденное реально.
Аль-Мактум поворачивает к одному из особняков, продолжая смеяться надо мной. Порой мне кажется, что он держит меня только ради того, чтобы я смешила его своими поступками. В ответ лишь улыбаюсь, чувствую себя глупой, но счастливой дурочкой.
Мы заезжаем на территорию огромного пятизвездочного отеля, на которую нас, конечно же, пускают беспрекословно. У парковки тут же выстраивается половина персонала отеля, чтобы поклониться перед своим Эмиром. Они все вытягиваются в одну шеренгу и низко кланяются до земли.
Ахмед легко кивает им, не придавая значения их стараниям и что-то бросает одному из них на арабском. Мужчина тут же бежит к машине и забирает корзины, после чего еще быстрее отправляется с ними куда-то в сторону моря.
- Нам накроют в течение пяти минут. – спокойно говорит Аль-Мактум, беря меня под локоть и ведя за удаляющейся фигурой парня.
- Так быстро? – удивляюсь я, рассматривая красивое здание и ухоженную территорию вокруг него.
- Конечно. Он же не хочет меня разозлить… - по лицу Ахмеда я понимаю, что он не шутит, если мужчина не успеет все сделать к тому моменту, как мы дойдём, то Эмир будет очень зол, что будет нехорошо. Улыбка тут же стирается, чувствую свою вину перед бедным парнем, непроизвольно замедляю шаг. Ахмед замечает это и ухмыляясь добавляет: – Какая же ты смешная.
Мы доходим до небольшого пляжа, где слуги успели разложить ковры и положить на них подушки, поставив в центре стол. Ароматная еда уже была аккуратно разложена по тарелкам. Стол был сервирован идеально.
Я отказывалась верить, что за такое короткое время можно все так организовать. Люди совершили невозможное.
- Садись, тебе нужно хорошо питаться. – Аль-Мактум подталкивает меня к столу. – А то изнервничаешься, похудеешь и сиськи пропадут. А я, знаешь ли, люблю за них подержаться.
+++
Аль-Мактум умел быть очаровательным. Ахмеда нельзя было назвать ласковым или обходительным, но он накрывал тебя своей аурой, как тёплым покрывалом в холодную ночь. Незаметно он следил за тем, чтобы мой бокал был наполнен вином, а тарелка не была пуста. Его глаза жадно следили за тем, как я ем, облизываю губы и смущенно опускаю глаза.
Клянусь, в своих мыслях я сидела перед ним голая, готовая откинуться на подушках и расставить широко ноги. И это распаляло. Наш ужин был прелюдией перед чем-то большим. Разврат так и искрил. Рядом с Аль-Мактум все становилось своеобразной лаской перед сексом.
- Что случилось во дворце? – мягкий голос Ахмеда застаёт меня врасплох. Мне не хочется говорить об этом, потому что я могу услышать то, что меня окончательно сломает. Например, что Джанна – его единственная любовь.
Алекс сказала, что у них настоящая любовь с детства, и что Ахмед не сторонник гарема. А значит, я всего лишь временное развлечение, с которым он наиграется и отложит на дальнюю полку на многие годы.
Джанна красива, она подходит ему по происхождению, вероисповеданию и просто мышлению. Выбрать ее – правильный выбор.
Эти мысли портят мне настроение, возвращая в реальность.
- Скучаю по родителям. – уклончиво отвечаю я, не желая обсуждать эту тему. – И по Лизе, не могу дозвониться до нее.
- С ней все хорошо. Думаю, она приедет через месяц сюда с Рафом. – Аль-Мактум усмехается, отпивая вино, поражая меня своей осведомленностью. Он явно знал больше об отношениях подруги. – Твоя подруга знатно подсела на чёрный член моего друга, вряд ли теперь она вернётся домой.
- Не говори так о ней. – вспыхиваю, вспоминая сцену из гостиничного номера с участием Лизы. – Она просто влюблена в него, вот и все.
- А что такое влюблённость? – он подаётся немного вперед, нависая надо мной, так что я касаюсь носом его щеки. – Нежное биение девичьего сердечка? Чушь. Рассказы глупых девчонок. Не существует влюбленности, женщины это придумали, чтобы сгладить свои животные желания подчиняться мужчине. Объяснить, почему могут течь, как ниагарский водопад, при виде незнакомого им мужчины. Самки от природы жаждут сильных самцов, чтобы извиваться под ними, рожать от них детей. Это природа.
- Звучит грубо и пошло. – фыркаю, как зачарованно прикованная к его мощной фигуре. Ахмед напоминает гранитную плиту, которую невозможно сдвинуть. – Ты умеешь опошлить даже самое прекрасное.
Аль-Мактум опускает руку мне на колено, оставляя на коленке ожог от прикосновения. Вздрагиваю всем телом, кончики его пальцев ударяют током. Он медленно, двигаясь вверх, проводит рукой, оставляя на коже поле мурашек. Опускаю глаза, следя за тем как его рука ласкает внутреннюю часть моего бедра.
Без особого сопротивления он добирается до самого сокровенного местечка, горячей пещерке, в которой уже влажно от его слов и пронзительного взгляда. Ахмед стаскивает трусики до колен, задирая юбку. Он специально оставляет их, не снимая полностью, демонстрируя мне кружевной барьер, который пал без сопротивления перед его напором.
Меня охватывает жар и смущение, я вновь начинаю вертеть головой, боясь, что нас могут увидеть слуги, но Аль-Мактум второй рукой фиксирует мой подбородок, заставляя смотреть за тем, что он делает.
- Самое прекрасное – и есть пошлость. – с этими словами он проникает пальцами внутри меня, находя скрытую точку, при нажатии на которую из моей груди вырывается стон. – Ты можешь повторить миллион раз, что я тебе противен и ты ненавидишь меня, но твоё тело говорит об обратном.
Большой палец придавливает мой клитор, управляя им, как коробкой передач, заставляя меня разогнаться до нужной ему скорости. Меня знобит и кидает из стороны в сторону от его ласк. Я движусь за его голосом.
- Мужчина, как кобель, чувствует, когда сучка становится влажной и готовой для него. Его не обмануть театральными речами и рассказами о влюбленности. – руки Аль-Мактума ускоряются, как и напряжение в моем теле, ожидая разрядки.
- Значит, ты не веришь в любовь? – облизываю губы, пытаясь сжать бедра и остановить экзекуцию над моим телом.
- В любовь верю, во влюблённость нет. Любовь – выше телесного желания, она определяет родство душ. Одна и на всю жизнь.
Ощущение двоякости чувств раздирает меня на части, тело делится на голову с рациональным мозгом и пылающего узла между ног. Одна часть скандирует внутри меня «Он любит Джанну, она его единственная, а ты животное влечение. Сучка течная», а вторая - «Но нам так хорошо, его руки такие ласковые.»
