Рона покачала головой.
— Нет? Тогда где она?
— Захватывает Фьёрмгард, — честно ответила девушка.
Кажется, Гирт не понял. Во всяком случае, он не нашёлся, что сказать, и Рона дорого бы дала, чтобы увидеть его лицо. Только сейчас она поняла, как много теряется в разговоре, если собеседника не видно: нельзя посмотреть в глаза, нельзя зацепиться взглядом за движения его губ и понять, лжёт он или нет. Альма говорила, она сможет видеть так же чётко, как раньше — но только если будет упорно работать. Что ж, вот ещё одна причина усердствовать.
— Захватывает Фьёрмгард, — наконец проговорил Гирт. — Проклятье! Когда она уехала?
— Вчера.
— И вы знаете, чем всё закончилось?
Она пожала плечами: Альма не считала нужным посвящать сестру в то, что делала. Но от дальнейших расспросов её спас ворон.
Чёрная птица без малейшего стеснения села ей на плечо. Рона знала, что это ворон — только он осмеливался на подобное, выполняя волю норны. Ворон нёс весть, и она легко поняла его.
— Альма знает о вашем приходе, — сказала она. С губ срывались чужие слова: ворон шептал ей послание, а Рона всего лишь произносила его. — Она говорит, что уже возвращается, и просит вас быть её гостями.
— Ведьма, — Гирт криво улыбнулся. — Что ж, мы будем рады воспользоваться вашим гостеприимством. Но в доме, пожалуй, нам будет тесновато, так что, если не возражаете, мы расположимся где-нибудь рядом.
— Как я могу приказывать этелингу?
— Можете, мейстрес Веллер, можете. Я не настолько глуп, чтобы думать, будто обладаю властью на чужой земле. Самый бедный йомен может мне приказывать, если я ступил на его участок. Таков закон в Хельвеге, и его даже король не может нарушать. А попробует — вместо него на трон скоро сядет новый.
Он повернулся к хускэрлам, которые молча стояли, держа коней под уздцы.
— Ставьте шатры, ребята! Мы здесь надолго.
Отвернувшись от него, Рона снова сжала в руках древко жезла. Стражи, поворчав, затихли. Им не нравился гость.
А ведь она сумела их увидеть, подумала девушка, концентрируясь на обсидиане. Это отличалось от прежнего зрения глазами, правда, чем именно, сказать она не могла. Просто выглядело иначе, и всё. Как если бы она смотрела головой.
Ну да, правильно, у неё ведь нет больше глаз.
Вместо них теперь кусок камня.
Глава 3
Над столицей давно уже сгустились ранние зимние сумерки, но это не смущало Кенельма. Хускэрл получил ясный приказ — и выполнял его, хотя Йон искренне считал, что к третьему разлому идти уже нет смысла.
Они проверили обе точки, где оставили куски хрусталя Джаана и её подручный. Один из хускэрлов даже нашёл обломок — мёртвый и пустой, как самый обычный минерал. Жизнь, что теплилась в нём раньше, исчезла без следа.
Йон положил его в карман, решив изучить позже. Хоть и был уверен, что не найдёт ничего.
Оба места они проверили сверху донизу, обыскав все близлежащие улицы и не найдя ничего необычного. Трупы демонов давно убрали, людские тела тоже, и только багровый снег напоминал о случившемся йольской ночью. Но следующий снегопад сотрёт и эту память.
Третий разлом не должен был преподнести никаких сюрпризов. Но один всё же нашёлся: у самой черты, отмеченной лишённым снега кругом, лежал мёртвый лакерт с расплавленной головой. Йон знал только одного человека в столице, способного на такое.
Кенельму он ничего не сказал, да тот и не спрашивал. Меньше всего хускэрла интересовали причины смерти какого-то там демона.
Но если погибший от магии Тления лакерт лежит здесь, значит, Магнус был рядом. И вполне мог принять удар демонов на себя.
В то, что некромант погиб от рук ящеролюдов, Йон не поверил. После чудесного воскрешения колдуна он вообще сомневался, что его можно убить обычным оружием.
— Всё, — к нему подошёл Кенельм. — Мы закончили.
— Я тоже. Возвращаемся?
Хускэрл кивнул ему, не сумев сдержать вздох облегчения. Последние два дня измотали даже его.
Чего уж говорить про Йона. Всё, чего он хотел — это помыться и отдохнуть. Не спать, нет — будет время. Хотелось побыть одному. В тишине. И не думать ни о чём, кроме ощущения тепла и спокойствия.
Остаток вечера он собирался посвятить именно этому.
Уже в цитадели, распрощавшись с Кенельмом, теург попросил слугу приготовить ванну — для бани у него попросту не осталось сил. И ничуть не удивился, узнав, что та уже готова и нужно лишь чуть подогреть воду.
— Я взял на себя смелость предположить, что после такой ночи и следующего дня вы захотите отдохнуть, — сказал слуга. Желаете что-то ещё?
— Виски. Немного, но мне оно явно не помешает.
— Ну разумеется. Подождите, сейчас будет.
Ждать Йон не стал — вместо этого, сбросив, наконец, одежду, он лёг в бадью и глубоко вздохнул, чувствуя божественное расслабление.
Как ему этого не хватало. Просто лежать в воде, закрыв глаза, а разумом находиться где-то далеко-далеко, отрешившись от мира. Лишь раздавшиеся в комнате шаги Хильды вывели его из блаженства — но ненадолго.
— Принесли виски, — Йон услышал, как о дерево стучит стекло. — Господин не будет возражать, если я составлю компанию? Очень хочется вымыться.
— Как будто если я скажу «да», ты передумаешь, — ответил он, открывая глаза.
— Передумаю, — Хильда расстегнула рубашку. — Я не лезу к мужчинам в ванну, если они этого не хотят. Но ты сейчас пустишь к себе даже вампиршу, правда?
— Даже лакерта, если он согласится не перегрызать мне горло.
— Ну, вот видишь, — Хильда мягко опустилась в воду, и Йон почувствовал прикосновение её горячего тела. — Виски?
— О да. Не зря же я его заказал.
— На этот раз госпожа Ситилла не помешает нам отдохнуть.
Она разлила золотистый напиток по стаканам, и только сейчас Йон запоздало понял, что их два. Наверное, раньше он разозлился бы, увидев подобное самоуправство, но сейчас Хильда уже не была его тир. Скорее напарницей.
— Благодарю, — он взял стакан и вдохнул густой аромат. — Проклятье, я принимаю ванну с красивой женщиной и пью лучший виски Хельвега, но всё равно предпочёл бы оказаться подальше отсюда.
— Когда-нибудь это кончится.
— И, надеюсь, кончится хорошо. Ты говорила, это твоё последнее задание для Гирта. Хочешь остаться со мной?
Хильда отвела взгляд, на какое-то мгновение превратившись в ту, прежнюю Хильду — застенчивую, скромную. Потом всё же посмотрела ему в глаза:
— И чем я буду заниматься?
— Помогать мне в лаборатории. Кого попало допускать туда нельзя, а в твоих талантах я уже убедился.
