Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
– А то вот спят уже на последних рядах.
Суржиков выдержал паузу. Так ничего и не ответив ей, он повернулся к доске и стал чертить схему взаимодействия зрительской аудитории и информационных каналов.
Через месяц началась летняя сессия. Женя сдавала один за другим зачеты и готовилась к экзамену у Суржикова. Их отношения остановились на точке замерзания. Оба друг друга игнорировали. Однажды в деканате ее остановила куратор Зоя Ивановна.
– Женя, как у вас с Суржиковым? – спросила она.
– В каком смысле?
– Во всех. Я знаю, у вас с ним отношения не сложились. Но имейте в виду, у него не только связи, у него и влияние. Самое обычное человеческое влияние. Он умеет быть убедительным. Но и вы же человечек непростой. Характер у вас, – Зоя Ивановна улыбнулась, – знаете, Женечка, постарайтесь не обращать на него внимание.
– Я очень стараюсь. Поверьте мне, – сказала Женя.
– Вот и отлично. Знаете, он же приходил ко мне жаловаться на вас. Я сказала, что даже и не подумаю с вами на подобные темы разговаривать. Он взрослый человек и должен найти точки соприкосновения с любым студентом. И особенно с таким, как Женя Пчелинцева.
– Спасибо вам, – Женя вздохнула, – но с ним тяжело.
Она вдруг захотела рассказать о том случае, когда Суржиков так по-хамски с ней разговаривал. Но, посмотрев на трепетную Зою Ивановну, передумала: «Чего доброго, выяснять отношения с ним будет! Сейчас вроде чуть спокойнее стало». Женя еще раз поблагодарила куратора за участие и вышла.
Свой экзамен Суржиков обставлял как спектакль. Убранная и вымытая аудитория, вся мебель сдвинута к стенам, по центру каре стоят три парты, хотя Вадим Леонидович принимал экзамен строго по одному. Все действо начиналось ровно в десять, и очередность соответствовала алфавиту. Среди прочих особенностей был список литературы, которым можно было воспользоваться на экзамене в качестве подсказки. Вадим Леонидович делал это из хитрости – такие своеобразные шпаргалки срабатывали, только если экзаменуемый хорошо знал основной материал. Так Суржиков убивал двух зайцев: и давал шанс, и заставлял читать литературу сверх учебного плана.
Пчелинцева всегда была ближе к концу, поэтому приезжать с утра не спешила. К тому же она не любила толпу и нервозность, которой студенты заражали друг друга. Женя так точно рассчитывала время, что появлялась ровно в тот момент, когда выходил предыдущий экзаменуемый. Подруга Лена Титова удивлялась:
– Как у тебя получается так вовремя приезжать?
– Суржиков – зануда. Или профессионал высшей пробы. Он спрашивает каждого студента не более пятнадцати минут. Я проверяла неоднократно.
В этот раз Жене хотелось отделаться как можно быстрее. Она вообще себе плохо представляла, как останется наедине с Суржиковым. Злость, обида, оскорбленная гордость периодически вспыхивали в душе, и тогда Женя часами мысленно вела с Суржиковым полемику.
– Как ты думаешь, он разрешит мне сдать раньше, не по алфавиту? – спросила она у Лены.
Титова была старостой группы и всегда «понимала» настроения в деканате и учебной части.
– Я попрошу за тебя. Я подойду и скажу, что ты будешь первой?
– Думаешь, он согласится? – Женя с надеждой посмотрела на Титову.
Пчелинцева помнила фразу, которую приписывали Черчиллю: «Если тебе суждено пройти через ад, сделай это как можно быстрее!» Экзамен у Суржикова, понятно, не ад, но и не удовольствие. Тем более учитывая сложившиеся отношения между студенткой и преподавателем.
За день до экзамена Лена Титова радостно сообщила:
– Разрешил. Даже уговаривать не пришлось.
– Так он меня терпеть не может, ему тоже мало удовольствия ждать моего появления.
Титова снисходительно хмыкнула:
– Знаешь, вы друг друга стоите.
В день экзамена Женя оделась скромно, почти по-походному. Краситься не стала, но из духа противоречия воспользовалась любимыми духами «Эден». Маленький зеленый флакончик она всегда брала с собой, перекладывая его из сумки в сумку. На факультете было тихо – занятия уже закончились, экзамены были не у всех групп. Пчелинцева подошла к большой дубовой двери и постучала. Она даже не дала себе возможности перевести дух. Ей ответили громко:
– Входите, Пчелинцева.
Женя удивилась, но потом поняла, что, кроме нее, ждать Суржикову больше некого. Она вошла. В нос пахнуло дорогим одеколоном, и, к своему удивлению, Женя увидела, что Суржиков одет в строгий темный костюм. Обычно он принимал экзамен в достаточно «свободной» одежде.
– Здравствуйте, – поздоровалась Женя.
– Доброе утро, – ответил Суржиков. Он поднялся, подождал, пока Пчелинцева подойдет к столу. Женя приготовилась услышать свое задание.
– Предпочтете отвечать устно или письменно?
Это тоже было «ноу-хау» Вадима Леонидовича, которое многие одобряли. Кому-то легче было сосредоточиться над листом бумаги, кто-то свободнее чувствовал себя в разговоре. Жене было все равно, как отвечать, о чем она сообщила Суржикову.
– Тогда вот вам задание… – начал было профессор, но тут Пчелинцева его перебила:
– А разве студент не должен сам выбрать тему?
Суржиков внимательно посмотрел на нее:
– Порядки здесь устанавливаю я.
– Для меня они особенные, видимо, – заметила Женя.
– Пчелинцева, вы…
– Можете звать меня Евгенией Ильиничной и на «ты».
Суржиков дернулся, было видно, что он не забыл ту историю.
– Вы переходите все границы, и не очень понятно, почему я должен это терпеть.
В аудитории повисла тишина. Женя по-прежнему стояла перед Суржиковым.
– А вы знаете, думаю, надо положить этому конец. Вы не можете остановиться. Вам неведомы границы, вы плохо воспитаны.
– Это не имеет отношения к учебе. Я имею право сдать экзамен, а не допустить меня вы можете только по причине несданного зачета или общей неуспеваемости.
Вадим Леонидович вскочил из-за стола и вышел из аудитории. Женя пожала плечами и села за один из столов. Она сама не понимала, почему этот конфликт, в котором не было никакого смысла и не крылось никаких тайных интересов, не мог прекратиться. Она сознавала, что надо остановиться, но не могла забыть тот тон, которым тогда разговаривал с ней Суржиков. Она помнила ту пошлость и вульгарность, и в ее представлении эти качества «переходили» на нее. Словно она настолько вульгарна, что с ней можно разговаривать подобным образом И сделать вид, будто ничего не произошло, она не могла.
Суржиков вошел в аудиторию внезапно и стремительно. Не глядя на Женю, произнес:
– Прошу вас сейчас же зайти в учебную часть. К моему экзамену вы не допущены.
Пчелинцева вскочила. Она ожидала чего угодно, но не такой мелочности и мстительности. Она молча поднялась и вышла из аудитории.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
