– Валера, ещё чаю?
– Не откажусь!
С материнским умилением Алиса Витольдовна наблюдала за тем, как «мальчик» уминает ватрушки одну за другой. О том, что родная «девочка» ещё их даже не попробовала, женщина и не вспомнила. А зачем переживать, если дочь с малолетства доказала, что может сама о себе позаботиться?
Опыт в переговорах сейчас пригодился Валере как никогда. Виртуозно наведя хозяйку дома на нужные мысли, он слушал её рассказы о ней самой и о её дочери, о себе же он ровным счётом ничего не сообщил. Он уже понял, что так просто с этой семьёй не договориться. Если уж дочь восприняла его появление в штыки, то что же сделает мать, когда узнает о том, кто его прислал! Придётся налаживать контакт постепенно.
– Валера, а хотите я Вам Иркины фотографии покажу? Она малышкой такая милая была! Без этого жуткого кольца в носу… Но ничего, одумается. Так принести фотографии?
– Конечно, Алиса Витольдовна. С удовольствием их посмотрю.
Оставшись на кухне один, Валера с интересом её оглядел. Мебель старенькая, но добротная. До переезда к Семёну Геннадьевичу у них с мамой была похожая. Места, правда, маловато, но ведь и двухкомнатная квартирка была крошечной. Впрочем, а что ожидать от хрущёвки?
В своей комнате Ирка схватила ни в чём не повинную диванную подушку и всласть её отмутузила. Не сложно догадаться, кого она представляла на её месте. Вот какого, спрашивается, он припёрся к ним домой! Можно же было вежливо отказаться от приглашения. Ладно, явился. Так какого всё сам сожрал?! Хорошо хоть ватрушку оставили. Наверное. Может быть. Нет, ну он же не до такой степени оборзел!
Несчастная подушка едва не отправилась в мир иной, где её наверняка ждали бы райские кущи как истинную мученицу.
Надолго оставлять маму одну с гостем Ирка не собиралась – мало ли что он ей наговорит. Однако вернувшись на кухню, девушка обомлела. Во-первых:
– А вот здесь Ирке полтора годика… Вон как она мило на горшочке сидит и зайца под мышкой держит…
– Мам! – Глаза девушки распахнулись от ужаса.
– Доча! Ты только посмотри, какая ты миленькая была! В платьице, с бантом, без бычьего кольца в носу…
А во-вторых, из съестного на столе остались лишь чайные пакетики.
[1] «Ром» – песня группы «Король и Шут».
Глава 11
Долго не думая, Ирка схватила кухонное полотенце, чтобы кое-кого хорошенько отхлестать по холёной физиономии, но услышала слова матери и замерла:
– А вот это Иркин папа… Мы в тот день в парк вместе выбрались… Ирка, помнишь?
Полотенце вернулось на место, а девушка уселась на свой стул возле матери и заглянула в альбом. Когда в последний раз они его доставали?
– Помню.
И это было одно из самых ярких воспоминаний её счастливого детства. Папа тогда ещё не болел, и их семья очень много времени проводила вместе. Денег было мало, ведь оба родителя работали в школе, но никого это не смущало. Ведь отсутствие дорогих игрушек, одежды и поездок заграницу мама и папа с лихвой компенсировали вниманием и любовью.
В тот день, что навсегда остался запечатлённым на поблёкшем снимке, Ирка ощущала себя самой несчастной на свете: её любимые краски вредный Павлик растоптал, а её ещё и воспитательница в угол поставила. Ну и что, что у мальчика фингал под левым глазом и шишка на голове! А нечего было так с акварелью поступать! Ещё и родителям нажаловалась гадкая Тамара Васильевна!
Но всё изменилось, когда мама и папа, оставив непроверенные тетрадки до вечера, примчались в садик «на разборки». Конечно же, они прочитали дочери короткую лекцию о вреде членовредительства. А потом забрали девочку и повели её в парк. Карусели, мороженое, сладкая вата, катание на отцовских плечах и… новые краски. Лучше прежних!
– А вот здесь мы с Серёжкой, так звали Иркиного папу, идём «первый раз в первый класс». Ирка тогда мне всю душу выела, пока я ей бант завязывала. Конечно же! Ей ведь хотелось быть самой-самой красивой! Она на плечах выпускника колокольчик несла.
Чем больше историй рассказывала Алиса Витольдовна, тем мрачнее становился гость. Одно дело передать деньги и слова, и совсем другое – сблизиться с людьми, потерявшими дорогого человека из-за того, что родной брат посчитал их шарлатанами. Хоть в этом не было вины самого Валеры, но на душе было гадко. И пусть он искренне любил отчима, но сейчас ему было стыдно за него. Впрочем, человек совершил ошибку и признал это, к тому же, хочет хоть как-то её исправить. Вот только путь дядя Семён выбрал неверный. Придётся над этим хорошенько поразмыслить.
– Спасибо за гостеприимство! – Валера поднялся и с благодарностью посмотрел на хозяйку дома. – Уже поздно, я лучше пойду.
– Вы же к нам ещё зайдёте? – Алиса Витольдовна с надеждой посмотрела на милейшего молодого человека.
Ирка отчаянно замотала головой.
– Очень на это надеюсь, – Валера взял ладонь женщины в свои и легонько прижался к ней губами.
– Мам! Я его проведу! – Ирка подскочила и оттащила мужчину от матери.
– А… Хорошо! Приходите к нам ещё, Валера!
– С превеликой радостью, Алиса Витольдовна!
Уже стоя в дверях, мать шепнула дочери:
– Не упусти парня! Хороший ведь!
Валера сделал вид, что не расслышал.
– До свидания, Алиса Витольдовна!
– До свидания! Ирка, за кефиром зайди. Я купить забыла.
В подъезде было темно – как-то разом погасли все лампочки. Разгадка была простой: алкаш дядя Аркаша опять на опохмел себе собирал. До этого дома прогресс пока не дошёл, поэтому на лестничных клетках до сих пор несли службу лампочки «Ильича».
Зато у всех имелись современные мобильники, кроме бабулечек с их «кнопочниками», но даже в устаревших моделях был фонарик. Так что на голову дяди Аркаши сыпались проклятия, но скорее по привычке, нежели со злобы.
– Мама не боится тебя одну так поздно отпускать? – спросил Валера, когда они с Иркой осторожно спускались по лестнице, подсвечивая себе путь мобильниками.
Это вопрос вызвал у девушки искренний смех.
