Книга Солдаты Вечности - Алексей Евтушенко

Единственный Сын Небесной Глуби молчал, смежив четыре глаза из пяти. И только один, центральный, уставился на Верховного прямо в упор, и веяло от этого немигающего взгляда безжалостным холодом высокогорного ледника.

— Я не верю тому, что слышу, — наконец произнёс Единственный скрипучим голосом. — Одиннадцать хорошо обученных ваших бойцов против… Сколько их было?

— Шестеро, — нехотя ответил Верховный. — Четыре самца и две самки. Или четверо мужчин и две женщины. Так как в любом случае это не животные.

— Шестеро, — повторил Сын Небесной Глуби. — Против одиннадцати, не поленюсь ещё раз огласить это число. Надеюсь, вы способны сами вычислить соотношение. Скажите, Верховный, на кого бы лично вы поставили при таком раскладе?

— Смотря что ставить… — не успел прикусить язык Верховный.

— Дерзко. Ценю. — Единственный открыл ещё два глаза и сфокусировал их на подчинённом. — Жизнь, Верховный, жизнь. Иных ставок я не принимаю.

— Вы знаете ответ, — наклонился вперёд и положил руки на колени в ритуальной фигуре почтительности и покорности Верховный. — На своих одиннадцать бойцов. Даже зная заранее результат схватки.

— Хорошо отвечаешь, — Сын Небесной Глуби перешёл на «ты», и голос его заметно смягчился. — Можешь встать ровно.

— Спасибо, — Верховный, скрывая облегчение, выпрямился и добавил: — Готов нести ответственность.

— Обязательно, — пообещал Единственный. — Ответственность — это само собой. Можешь не сомневаться. Но на данный момент меня интересует, что ты собираешься предпринять. В этой связи.

— А я могу?

— Одну попытку я тебе дам. Но только одну.

— Тогда — массированную атаку. И чем раньше, тем лучше. Пока они там чувствуют себя победителями.

— Без разведки?

— Не уверен, что разведка нам что-то даст. Завязнем, а враг тем временем накопит силы и укрепит позиции. Бой — вот лучшая разведка.

— Хорошо. Какими силами и когда?

— Лаз откроется через треть периода. Если, конечно, откроется. И будет способен пропустить около четырёхсот десантников. Плюс-минус десяток-полтора.

— То есть он может ещё не открыться?

— Увы, такая вероятность существует.

— И какова она?

— Семьдесят из ста. Это минимум.

— Очень плохо.

— Здесь я бессилен, Единственный. Но если нам удастся прорыв и захват…

— Без «если», Верховный. Без «если». Потому что в случае неудачи будущего я тебе не обещаю. Никакого. Даже самого никчёмного.

— Я понял.

— Можешь идти. И в следующий раз возвращайся только с победой.

Центральный лифт практически ничем не отличался от обычных современных лифтов, к которым привыкли люди. Сверкающая металлом и стеклом просторная кабина, бесшумно летящая сквозь все уровни. Одна из сорока восьми. Различной вместимости и скорости передвижения.

Вообще, по словам Оскара, с приходом в Пирамиду Мартина и его команды ему и Локотку многое здесь пришлось изменить. Начиная от жилых помещений, сработанных по индивидуальному заказу и вкусу каждого из присутствующих (включая мебель и различные предметы быта) и заканчивая терминалами Центрального Мозга, пультами управления, приборами связи, а также внутренним транспортом («живые дорожки», лифты).

— Для вашего же удобства, — пояснил Оскар в первый же день. — Мне показалось, что там, в прототипе, тот же, например, гравитационный невидимый лифт не пришёлся вам по сердцу.

— Вообще-то было интересно, — возразил Женька. — И даже где-то прикольно.

— Легко вернём прежний вид, — заверил Оскар. — Хозяева предпочитали минимум стен и видимых опор. Они даже стульями и креслами в вашем понимании не пользовались — сидели на гравитационных подушках.

— Спасибо, не надо, — быстро сказала Маша. — Кому-то, может, и прикольно, — она выразительно покосилась на Женьку, — а мне элементарно страшно. Хочу, чтобы стены. И эти… видимые опоры. Не говоря уж о стульях и креслах.

— Ну, Маша, — снисходительно усмехнулся Никита, — по-моему, твои опасения напрасны. Здешняя техника сверхнадёжна. Её вообще трудно назвать техникой в нашем понимании этого слова.

— У меня не опасения, а предрассудки, — честно заявила Маша. — И я стараюсь с ними бороться. Пока не очень получается, но шансы на победу есть.

— Слава тебе, господи, — сказал Влад.

— И опять же не вижу проблем, — добавил Оскар. — Каждый может устроить себе лифт по вкусу. Впрочем, как и всё остальное.

— Интересно, какими они были, Хозяева эти? — задумчиво осведомилась Марта. — Хоть бы вы показали их нам, Оскар. А то, право, неловко. Только и слышим от вас — Хозяева то, Хозяева сё… В конце концов, Пирамиду они соорудили, а мы всего лишь явились на готовенькое. Надо бы знать историю вопроса.

— Обязательно, — сказал Оскар. — История вопроса — это обязательно. Что же касается Хозяев, то показать, как они выглядели, могу прямо сейчас. Желаете?

— А как же, — сказал Никита.

— Показывайте, — разрешил Мартин.

Оскар как-то замысловато шевельнул пальцами, и прямо из воздуха рядом с ним соткались две обнажённые человеческие фигуры. Он и она.

— Да это же мы, люди! — воскликнул Женька.

— Ну, не совсем, — сказал Влад, оглядывая неподвижные фигуры со всех сторон. — Мы гораздо ниже ростом.

— Рост — дело десятое, — сказал Женька. — Насколько я помню, он менялся с течением столетий. У римских легионеров был, кажется, порядка 160 сантиметров. Мы уже в среднем на десять-пятнадцать сантиметров выше. А наши потомки, как утверждают некоторые футурологи, и вовсе будут все под два метра и больше.

— Ну, в этих-то два с половиной метра, — заметил Никита. — Как минимум. И сложены идеально.

— Два метра шестьдесят три сантиметра мужчина и два метра сорок восемь сантиметров женщина, — сообщил Оскар. — Что же касается сложения, то это не столько результат генетического отбора, сколько работы над собой. С самого детства.