Быть рядом В радости и горе, В бедности и богатстве, В болезни и здравии, Пока смерть не разлучит нас. Это воспоминание гаснет, и другое подкарауливает меня в темноте: Саймон, совершенно неотразимый во фраке, и я, облаченная в великолепное дорогостоящее платье.
Большая церковь со сводчатым потолком.
Роскошные букеты, источающие сладостный аромат.
Струнный квартет играет Моцарта, а влиятельные друзья Саймона занимают свои места.
Пытаясь забыть об этой пафосной церемонии, я прошла в гостиную, раздвинула шторы и выглянула в окно. Кого я ожидала там увидеть? Пешек Саймона?
Эти страхи беспочвенны, сказала я себе, но тут зазвонил телефон, и я замерла. Еще один звонок. И еще.
Я не брала трубку, хотя знала, что должна.
Я ответила только на пятом звонке.
Это был Рэй Патрик — тот самый потенциальный ученик, о ком говорила Ава.
— Я хотел бы выучить французский, — сказал он. — Ваша подруга Ава дала ваш номер.
Помолчав, он добавил:
— Я часто бываю во Франции по делам и хотел бы подтянуть свои знания.
Я спросила, учил ли он уже язык.
Он ответил отрицательно.
— Ну, я знаю oui и non[7], — добавил он.
Я озвучила свою ставку: 50 долларов в час.
— Хорошо, — ответил Рэй Патрик. — Где встретимся?
— Рядом с вами есть «Старбакс»?
— Я могу подъехать в тот, что на Беверли-драйв.
Мы договорились встретиться назавтра после обеда.
Прежде чем я успела положить трубку, он сказал:
— Я слышал, вы изучали искусство. Возможно, вы захотите взглянуть на мою галерею. Я имею в виду сайт. Адрес — rpgallery.com, все с маленькой буквы. Мне интересно ваше мнение.
— Хорошо, я посмотрю.
Я подошла к компьютеру и набрала адрес. Галерея Рэя Патрика была очень приятной и хорошо организованной, к моему удивлению, в ней были представлены разные стили. Я выбрала виртуальный тур, сделала пару заметок и выписала несколько слов, которые могли пригодиться ему в разговорах с художниками или владельцами галерей во Франции.
Затем выключила компьютер, взглянула на часы и поспешила к машине.
Вот уже несколько месяце, как я стала куратором девушки по имени Дестини. Она жила в паре кварталов от дома престарелых, где мы встречались раз в неделю.
О своем прошлом она не распространялась. Разве что сказала, что родом из «захолустья»: под этим она подразумевала городишко на Среднем Западе. За ее спиной неблагополучное детство и юность, но подробности мне неизвестны. Дестини предпочитает говорить о будущем, мечтать обо всем подряд: как у нее будет свой магазин одежды, или конная ферма, или, заявила она на нашей последней встрече, компания по организации банкетов — она недавно познакомилась с владелицей подобной фирмы, а чем она хуже?
И хотя она не любит говорить о прошлом, потому что оно «затягивает», мне удалось выяснить, что у нее есть старший брат, который постоянно ее задирал, и младшая сестра, «мелкая стерва». Она никогда не называла ни их имен, ни адресов — казалось, она не желает больше никого из них видеть.
Ее чувства к родителям едва ли теплее. Дестини только однажды заговорила о них:
— Может, они умерли. А может, живы. Мне плевать.
Это не похоже на позу. Кажется, ей и в самом деле все равно.
По отдельным замечаниям я поняла, что Дестини не блистала в учебе: при малейших трудностях она сдавалась и всегда выбирала наиболее простой путь.
Какое-то время она раздумывала, не записаться ли ей в армию, но ее останавливали психологические и физические нагрузки, которыми сопровождается подготовка солдат.
Самая шокирующая история, которую я от нее слышала, была о том, как ей едва удалось спастись от мужчины, который познакомился с ней на улице, пригласил домой, а потом попыталсь изнасиловать. Она лишь однажды упомянула об этом. Это был «старик», сказала она: это значило, что ему было «за сорок».
Какое-то время Дестини была бездомной. Ее парень исчез, и ей пришлось бродяжничать и ночевать где попало. Однажды она добралась до пляжа Венис-бич, и там ее заметил социальный работник.
Но кроме этих отрывочных и, возможно, не всегда достоверных сведений, я ничего о ней не знала.
Дестини ждала меня в специально отведенной комнате. Короткая стрижка, черные торчащие волосы — будто подстригал их наркоман. Спина, плечи и руки забиты татуировками. По ее словам, на других частях тела у нее тоже есть наколки. Из видимых — змеи и виноградные лозы, а также инициалы «ЧД», набитые сатанинским шрифтом. ЧД значит «Черная дыра» — единственное прозвище, которым она удостоила пропавшего бойфренда. В носу, ушах и губах виднеются проколы. Металлические шипы пришлось вынуть, потому что они «пугали народ» в круглосуточной закусочной, где она работала официанткой.
Порой, разговаривая с Дестини, я представляла, что Мелоди тоже сбежала из дома и рассказывает какой-то незнакомке, как ее жизнь пошла под откос. Но даже это будущее было бы лучше. Пусть она пережила тяжелые времена, но смогла выкарабкаться. Мою дочь лишили этой милости — она уже не сможет преодолеть препятствия, чтобы добиться будущего, о котором мечтала.
— Привет, — с энтузиазмом помахала мне Дестини. Не знаю, правда ли она была рада меня видеть.
В этот вечер разговор крутился вокруг ее работы. Все довольно неплохо, начала Дестини. Только вот есть одна девица в закусочной, Мюриэль. Они терпеть друг друга не могут. Во всем виновата зависть. У Дестини хорошая фигура — а Мюриэль толстуха. Дестини помнит, кто что заказал, — Мюриэль вечно подает суп тому, кто заказал бургер, и наоборот. Посетители то и дело флиртуют с Дестини — до Мюриэль никому и дела нет.
— Мюриэль — жирдяйка. Я тут при чем?
Помолчав, она добавила:
— Ты как язык проглотила, Клэр.
