Скрытое предостережение потрясло Ранна, но если Сигизмунд и собирался оспорить это решение, то ничем не выдал своих чувств. Вместо этого он согласился, склонив голову и опустившись на колено. Ранн последовал его примеру и прижал кулак к груди.
— Я польщён, милорд. — Ранн поднял голову и посмотрел на примарха. — Я сделаю всё возможное, чтобы удержать порт, но предположу, что не сравнюсь с разумом Повелителя Железа. Не лучше ли вам лично возглавить оборону?
— Я позабочусь об этом должным образом, когда придёт время, и передам все необходимые указания, — сдержанно ответил Дорн. — Но я не могу рисковать быть втянутым в оперативные сражения, когда весь Дворец требует моего внимания. Если мне придётся покинуть битву для решения более широких проблем, это может оказаться катастрофой для судьбы Львиных врат, и аналогично если я буду колебаться в ответ на более широкие события из–за локальных проблем. Как было замечено, именно Гор повелевает, а Пертурабо слушается. Возможно, магистр войны намерен отвлечь меня, чтобы я не был готов к нападению в другом месте.
— Легион не подведёт вас, милорд, — сказал Ранн. Его взгляд скользнул мимо примарха к Сигизмунду, который смотрел в пол стиснув зубы, какие бы эмоции он не испытывал, он едва сдерживал их. Ранн встал, не сводя взгляда с первого капитана. — Я подготовлю свою роту к передислокации в космический порт Львиные врата. Надеюсь, скоро увидимся, брат. Твой меч станет желанным дополнением, если разрешит наш лорд.
Сигизмунд ответил лишь лёгким кивком, на долю секунды встретившись взглядом с Ранном, прежде чем снова уставиться в пол.
— Как повелит лорд Дорн, — кратко сказал он. — Я буду рад, если мой меч присоединится к тебе в предстоящей битве.
Что бы ни мучало первого капитана, это не было виной Ранна, и он ушёл, чувствуя себя лучше от этого знания.
Промежуточная станция Джибу, Африка, сто шесть дней до начала штурма
Вертолётные транспорты направлялись навстречу рассвету и это почему–то показалось Зеноби важным. Новое начало, что–то в таком роде. Она оставила Аддабу позади, но не знала, что ждёт её дальше. Зеноби посчастливилось оказаться в пределах видимости одного из маленьких окон, пронизывавших стометровый отсек. За весь полёт она так ничего и не увидела, но теперь дневной свет принёс новый вид.
С севера на юг протянулось неровное побережье древнего мёртвого моря, а на самом краю береговой линии простирался лабиринт дорог, посадочных полос и железнодорожных путей. Увиденное вызвало возбуждённое бормотание, и те, кто находился дальше от окон, покинули свои места и столпились по всему вертолёту, желая взглянуть на место назначения.
Зеноби молчала, пока её глаза пытались проследить километр за километром широкого шоссе и петлявших дорожек. Мосты и туннели превратили перекрещивающиеся потоки заходивших на посадку транспортов в ошеломляющий лабиринт, наполовину скрытый постоянными полётами вертолётов и стратосферных крейсеров.
— Почему бы им просто не доставить нас до места назначения по воздуху? — спросил кто–то позади неё.
— Топливо.
Зеноби обернулась и увидела лейтенанта Окойе, стоявшего у края скамейки слева от неё.
— А тогда почему бы не построить железную дорогу до Аддабы? — спросил Менбер.
Окойе откинулся на спинку скамьи и небрежно пожал плечами.
— Потому что Дорн предпочёл этого не делать. Железнодорожные линии являются постоянными и могут использоваться противником. Скорее всего, дюжина таких воздушных флотов перемещает людей по всей Терре, и когда начнутся боевые действия, им найдётся применение в отличие от простаивающих путей. Эффективность и избыточность. Если вы когда–нибудь удивляетесь, почему что–то устроено именно так, как устроено… Вот ваш ответ. Эффективность.
Тембр шума двигателя стал громче, и краем глаза она увидела, что они находятся всего в нескольких сотнях метров над землёй.
— Лучше присядьте, сэр, — предупредил лейтенанта голос сзади.
По всему отсеку солдаты неохотно возвращались на места, командиры отделений и офицеры выкрикивали команды. Окойе бросил последний предупреждающий взгляд на подопечных и вернулся на своё место чуть впереди Зеноби.
Воздушный корабль задрожал, когда ударился о исходящую от гигантского транспортного узла волну тепла, пилот сильно накренил нос, компенсируя внезапный подъем. Послышались крики и грохот, когда плохо закреплённое оружие соскочило со своих мест, а не успевшие пристегнуться солдаты попадали со скамеек. Зеноби успела упереться ногами в специальные петли в полу и оттолкнулась спиной от скамьи, её пальцы потянулись к древку знамени, которое было зажато между ней и Менбером.
Она почувствовала его руку на своей и посмотрела на него, черпая уверенность в жесте и выражении его лица.
Вертолётный транспорт преодолел последние несколько метров и тяжело приземлился, массивные подвесные катушки протестующе заскрипели, размещённые внутри солдаты сил обороны кричали и ругались, когда их снова начало швырять по переполненному отсеку.
— Продолжайте сидеть! — взревел стоявший впереди сержант, призыв повторили другие командиры отделений.
Система оповещения с треском активировалась.
— Роты и взводы выходят в порядке обратном посадке. — Голос Эгву казался металлическим, почти неузнаваемым. — Строиться по приказу. Не толкаться и не слоняться без дела. Мы освобождаем транспорт за десять минут или вся рота в наказание будет сидеть на сокращённых пайках. Другие солдаты ждут своей очереди.
Карантинная зона Палатинская арка, шесть часов до начала штурма
Когда–то это место было известно, как Палатинская арка, полумесяц роскошных жилых комплексов для высокопоставленных администраторов, занимавшее почти сто квадратных километров внутри Европейской стены. До возведения оборонительных сооружений с километровых башен открывался прекрасный вид на ещё недавно покрытые зеленью горные долины к югу от Императорского дворца. В каждом из них размещалась лишь горстка дипломатов, архиклерков и других привилегированных участников Терранского совета, по иерархии уступавших только заседавшим в Сенаторуме.
После слаженных действий Гвардии Смерти, населявшие Палатинскую арку беженцы переименовали её.
Чумвиль.
Это напускное легкомыслие ничуть не облегчало страданий тех, кто находился внутри. Раз в день гирокоптер сбрасывал припасы, ящики с протеиновым порошком и бочки с едва пригодной для питья водой. Ничего больше. Несколько храбрых врачей — некоторые из них уже были отмечены одним из множества вирусных заболеваний — управляли клиниками внутри карантинной зоны. Если они и спасали кого–то, то лишь затем, чтобы и дальше оставаться в яме нескончаемых страданий. Сотни людей ежедневно перевозились в Чумвиль, но пока оттуда не выпустили ни одного человека.
Стоя на недавно возведённых стенах, окружавших руины зданий Администратума, Кацухиро чувствовал себя скорее призраком, чем человеком, даже более призрачным, чем тогда, когда он находился в самом эпицентре атаки на внешней обороне. До него доходили слухи о вероучении, которое провозгласило Повелителя Человечества божеством, но если это было правдой, то Кацухиро пришлось бы задуматься, почему Бог-Император так жестоко обошёлся с ним. Поначалу оказаться освобождённым от кипевшей снаружи битвы казалось благословением. Он думал остаться на одном из огромных бастионов, но вместо этого, как и тысячи других столкнувшихся с поражёнными чумой сыновьями Мортариона, его отправили охранять карантинную зону вокруг Чумвиля.
