— Нынче, Самми, — рассуждал он, — о предпочтении одной дороги другой речи нет, поскольку в Клондайк ведет только одна. Но не исключено, что когда-нибудь можно будет доехать до Юкона по железной дороге, проходящей через Эдмонтону, Форт-Сент-Джон и Пис-Ривер, то есть по пути, пересекающему северо-восток Колумбии и Кассиарский округ.
— Я слышал, что эти края богаты дичью, — заметил Самми Ским, возвратившись к своим ловецким мечтам. — И правда, отчего бы нам не поехать по этой дороге?
— Оттого, — ответил Бен Реддл, — что тогда нам пришлось бы, выехав из Ванкувера, сначала сделать восемьсот километров по воде, а затем — тысячу четыреста посуху.
— В таком случае, по какому же маршруту ты решил ехать?
— Это мы решим по приезде в Ванкувер. На месте будет виднее. Во всяком случае, вот цифры, указывающие длину маршрута: от Монреаля до Ванкувера четыре тысячи шестьсот пятьдесят пять километров, а от Ванкувера до Доусона — две тысячи четыреста восемьдесят девять.
— В сумме это дает, — проговорил Самми Ским, принявшись производить в голове арифметические действия сложения, — пять и девять — четырнадцать; один в уме; восемь и восемь — шестнадцать; один в уме; семь и четыре — одиннадцать; один в уме; пять и два — семь. Итого: семь тысяч сто шестьдесят четыре километра.
— Точно так, Самми!
— Что же, Бенни… вот если бы нам удалось привезти из Клондайка столько же килограммов золота, сколько километров предстоит проехать!
— Исходя из того, что килограмм золота ныне стоит две тысячи триста сорок франков, это дало бы шестнадцать миллионов семьсот шестьдесят три тысячи семьсот шестьдесят!
— Прекрасно, — произнес Самми Ским. — Это полностью возместит наши расходы.
— А почему бы и нет? — продолжил Бен Реддл. — Ведь утверждает же географ Джон Мьюр[15], что Аляска производит золота больше, нежели Калифорния, где за один только тысяча восемьсот шестьдесят первый год добыли этого ценного металла на четыреста пятьдесят миллионов франков. Почему бы и Клондайку не добавить своей доли к двадцати пяти миллиардам франков, составляющим золотое достояние нашей планеты?
— У тебя на все готов ответ, Бен.
— И будущее это подтвердит.
Самми Скиму очень хотелось ему верить.
— В конце концов, — добавил он, — не возвращаться же к тому, о чем уже договорились!
— Именно, — ответил Бен Реддл. — И будем считать, что мы уже в пути.
— По мне, Бен, было бы лучше, если бы мы уже возвращались домой.
— Но, чтобы вернуться, Самми, прежде надо уехать, — возразил Бен Реддл.
— Логично. А теперь пора подумать о необходимых приготовлениях… В эту ни на что не похожую страну с одной сменой белья и парой носков не поедешь.
— Не беспокойся, Самми. Обо всем позабочусь я. Тебе останется лишь сесть в поезд в Монреале и выйти в Ванкувере. Что касается приготовлений, то мы с тобою не переселенцы, которые отправляются на поиски счастья в дальний край и везут с собой груду снаряжения. Наше уже там. Мы найдем его на участке дядюшки Джосайаса. Оно-то и пригодится нам для разработки недр сто двадцать девятого участка на Фортимайлз. Так что не о чем беспокоиться, кроме как о доставке собственных персон.
— Но это тоже кое-что! — ответил Самми Ским. — И они стоят того, чтобы позаботиться об их защите… особенно от холодов!.. Брр! Я уже сейчас чувствую себя сосулькой.
— Полно, Самми! Когда мы приедем в Доусон, лето будет в разгаре.
— И как бы хотелось вернуться до наступления зимы.
— Будь спокоен! — произнес Бен Реддл. — Даже зимой у тебя будет все: и хорошая одежда, и хорошая пища. Ты возвратишься еще более упитанным, чем сейчас.
— Ну, на этом я не настаиваю, — произнес Самми Ским, окончательно смирившись с неизбежностью. — Но предупреждаю: если ты не гарантируешь, что мне удастся набрать более десяти килограммов, я остаюсь дома.
— Ты можешь шутить, Самми, сколько душе угодно, но будь уверен…
— Разумеется, уверенность — прежде всего!.. И второго апреля — не так ли? — мы отправляемся в путь, как настоящие золотоискатели-эльдорадцы!
— Да, второго апреля. Этого срока мне вполне хватит, чтобы все приготовить.
— Что же, дорогой Бен, поскольку у меня имеются две недели свободного времени, я проведу их на природе.
— Будь по-твоему, — ответил Бен Реддл. — Но помни, что погода в Грин-Вэлли еще плохая.
Самми Ским мог бы сказать в ответ, что, во всяком случае, она там не хуже, чем в Клондайке, и хотя зима еще не кончилась, он с удовольствием проведет несколько дней со своими фермерами, навестит поля, пусть даже белые от снега, а также замечательный лес, покрытый инеем, речушки, замершие под ледяною броней, и ледяные заторы, словно плотина, перегородившие реку Святого Лаврентия. Кроме того, несмотря на морозы, всегда удается подстрелить что-нибудь этакое, в перьях или в меху, не говоря о медведях, пумах и прочих хищниках, бродящих по окрестностям. Самми Ским как бы намеревался нанести прощальный визит всем этим хозяевам Зеленой долины. Он уезжал, и, быть может, надолго. Кто мог сказать, когда он вернется?
— Бен, — сказал Самми брату, — было бы хорошо, если бы ты поехал со мной.
— Ты думаешь? — ответил инженер. — А кто займется подготовкой к отъезду?
Уже на другой день господин Ским сел в купе поезда, доставившего его в Грин-Вэлли, а там занял место в дилижансе и до наступления вечера уже был на ферме.
Нетрудно догадаться, что его приезд удивил рабочих ровно так же, как и обрадовал, — уж поверьте! Этот прием, как всегда, тронул Самми Скима до глубины души. Однако ж, узнав о причине столь раннего появления хозяина, люди откровенно приуныли.
— Да, друзья мои, — сказал господин Ским, — мы с братом едем в Клондайк, к черту на рога, в эти владения дьявола, которые так далеко, что на дорогу лишь в один конец уходит четыре месяца.
— И все лишь затем, чтобы пособирать золотишка! — проговорил один из крестьян, пожав плечами.
— Если оно там есть, — добавил другой престарелый философ, неодобрительно покачав головою.
— Надо еще постараться не свалиться, — сказал Самми Ским. — Подняться не всегда удается. Что вы хотите, друзья мои, время от времени на мир обрушивается что-то вроде лихорадки или повальной болезни… и всякий раз гибнет бездна народу…
