Когда Элизабет вернулась от отца, в шатре ее ждала Мэри. Именно она утешила и подбодрила сестру и дала совет, как можно бороться. Способ, подсказанный Мэри, возможно, поможет избежать участи, уготованной ей отцом.
Элизабет остановилась перед входом в шатер, на пологе которого красовался герб шотландского горца.
Она отбросила колебания и решительно ступила внутрь.
Погрузившись в приятную теплую воду, Эмрис рассеянно смотрел на горящие угли жаровни.
Черноглазая красавица так и не пришла, а он ведь ждал ее. «Ну что же, он не из тех, кто будет страдать из-за женщины, даже если она совершенно необыкновенная», – подумал Эмрис. Взгляд его задержался на поверхности маленького стола – на нем лежало и искрилось то самое кольцо с изумрудом, что он подарил ей вчера.
Расслабившись в ванне, он закрыл глаза и отдался своим мыслям, прокручивая в голове последние важнейшие события. Опять вспомнилось соглашение между монархами, подписанное некоторое время назад и полное фальшивых заверений.
В дипломатических кругах было хорошо известно, что одной из целей короля Генриха на встрече в Золотой долине было разбить скрепленный годами союз между Францией и Шотландией. Королевский канцлер, кардинал Уолси, хитрый как лис, испробовал все ходы и методы, чтобы заронить семя раздора и ослабить дружбу Франциска с шотландцами.
Однако Эмрис предпринял встречные шаги, направленные на то, чтобы усилить недоверие между монархами. В частной беседе с Франциском I он представил французскому королю доказательства того, что его враг Карл, император Священной Римской империи, тайно встречается с королем Генрихом в Кале. Получив такое сообщение, Франциск I был готов немедленно начать войну с Англией. Однако Эмрис и доверенный французский министр, коннетабль Франции, совместными усилиями уговорили короля повременить с военными действиями, убедив его занять выжидательную позицию и выяснить подробности встречи Генриха с Карлом.
Со своей стороны Эмрис сделал все, что было в его силах. Он выяснил, когда и где назначена встреча. Она должна состояться сегодня на рассвете. Теперь дело за коннетаблем. Он будет по своим каналам выяснять подробности. Один вывод из всего этого очевиден: союз Шотландии с Францией надежен и прочен, и переговоры в Золотой долине не повлияют на положение его родной страны. Он хорошо справился со своей задачей.
Удовлетворенный, Эмрис приоткрыл глаза, чтобы дотянуться до кружки с элем.
Черноглазая красавица стояла у входа.
– Я дважды оскорблен!
Пряча усмешку, Элизабет поспешно отвела взгляд от обнаженного мужчины и постаралась сосредоточить внимание на сверкающем изумрудном кольце, лежащем на невысоком столике.
– Вот уж никак не думала, что могучий воин может быть столь чувствительным! – Она расстегнула застежку плаща, и он мягко соскользнул вниз к ее ногам. Эмрис следил за ней зачарованным взглядом.
– Почему вы вновь уделяете большее внимание какому-то кольцу, а не мне – несчастному и дважды отвергнутому?
– Ну-у, – Элизабет кокетливо склонила головку набок, – думаю, такой изумруд действительно заслуживает внимания.
Элизабет взяла перстень, и драгоценный камень заиграл, вспыхнув бликами в неровном пламени светильника.
– Если он вам так нравится, то почему вы постарались от него избавиться?
Эмрис не мог отвести взгляда от ее точеного профиля, чуть выступающего подбородка, тонких изящных пальцев. Волосы у нее были собраны на затылке, и отдельные выбивающиеся темные пряди только подчеркивали нежную белизну кожи.
Элизабет казалось, что его взгляд прожигает ее насквозь. Она чувствовала себя неловко, ей хотелось бы оказаться где-нибудь подальше от его пронизывающего взгляда. Но она не может позволить себе убежать. Ни в коем случае. Она не для того сюда пришла!
– Каким образом оно опять оказалось у вас?
Эмрис пытливо взглянул на нее. Что девушка не относится к разряду придворных кокеток, он догадался сразу же. Оказывается, к тому же она не имеет привычки отвечать на заданные вопросы, а предпочитает задавать их сама.
– Трое стражников коннетабля приволокли бедного священника сюда. Его поймали, когда он пытался продать перстень. – Эмрис отхлебнул эля из высокой кружки. – Они решили, что он украл его у меня. – Надеюсь, вы их разуверили? – спросила Элизабет.
– Конечно! – подтвердил Эмрис, выпрямляясь во весь рост.
Элизабет быстро отвернулась и, подобрав с полу плащ, начала аккуратно его сворачивать. Ей хотелось думать, что вид голого мужчины, вылезшего из воды, ничуть ее не занимает.
– Но не раньше, чем я вытряс из него правду. – Эмрис обмотал свой мощный торс полотенцем и подошел к ней. На нее пахнуло жарким летом и благоуханием лаванды на солнечном лугу.
Элизабет затылком чувствовала, что он приблизился и стоит совсем рядом. Подавляя паническое желание немедленно исчезнуть, скрыться, убежать куда глаза глядят, она наклонилась к столику и бережно положила на место кольцо с изумрудом. В конце концов, разве не для этого она сюда пришла? Разве она не намерена расстаться со ставшей вдруг опасной девственностью?
– Вовсе нет. – Эмрис, склонившись к ней, даже не поцеловал, нет, только легонько провел губами по ее нежной шейке. Он тут же почувствовал, что девушка напряглась. – А почему вы отдали кольцо священнику? – как бы невзначай спросил он.
– А почему вы заплатили золотом, чтобы получить кольцо обратно? – вопросом на вопрос ответила она.
– Ага, значит, вы все-таки успели с ним повидаться сегодня. – Эмрис ласково погладил ее по спине, с удовлетворением отметив, что это ей, похоже, понравилось.
Элизабет нервно мяла в руках свернутый плащ. Она знала, что надо расслабиться. Просто надо дать этому произойти. Окончательно она решилась на подобный шаг сегодня вечером. До этого, еще днем, Элизабет отнесла с глаз долой и подальше от Мэри королевский перстень. Для нее самой кольцо не представляло никакой ценности: ни в трогательных воспоминаниях, ни в деньгах она не нуждалась. Сумму, необходимую для лечения Мэри, она достала, продав картину. Поэтому она отнесла кольцо отцу Мэттью, которого знала и уважала с давних пор. Деньги, вырученные им за кольцо, предназначались на нужды бедняков.
Каково же было ее удивление, когда священник неожиданно пришел к ней опять, полный восхищения щедростью одного доблестного рыцаря. Элизабет и в голову не могло прийти, что Мэттью вздумает пойти с этим кольцом к Эмрису. Более неловкое положение трудно было и представить! Что мог почувствовать дворянин, узнав, что его подарок чуть не в тот же день был передан кому-то другому! Однако, увы, беспокоиться об этом было уже поздно.
Сидя днем в шатре, Элизабет терзалась противоречивыми чувствами. На что решиться? И тут как раз появился священник со своим сообщением о великодушии Эмриса и о его сочувствии нуждающимся.
Именно тогда она и согласилась наконец с Мэри, которая беспрерывно твердила ей, что Эмрис – это «то, что надо». Элизабет решила выбрать для осуществления своей цели именно его. Да и, в конце-то концов, ну что с того! Ведь после этой ночи она никогда его больше не увидит.
