Я использовал страх как энергию, двигаясь вперед, стремясь к успеху, не обращая внимания на свое тело и реальность вокруг с ее естественными законами. И заплатил за это.
Часто платой за отсутствие в настоящем становится боль.
Теперь я понимаю, что имел в виду монах. Это капитуляция перед тем, что есть сейчас, перед моментом. Всякий раз, когда я замечаю страх в своем сознании, вместо того чтобы отодвинуть его в сторону или использовать в качестве топлива, я говорю себе: «Все в порядке». Мягкое «да» самому себе. И моменту.
Часто этого бывает достаточно, чтобы страх отступил. После этого я перехожу к мысли о любви к себе.
Обладая этим знанием сегодня, я понял, что мог бы построить отличную компанию, иметь прекрасные отношения, заботиться о своем здоровье и обратиться к своей подруге, прежде чем та умрет, и сказать ей, как сильно я ее любил. Я мог бы сделать все это из мягкости, из любви к себе. А не из страха.
Но я не могу стереть прошлое, только учиться на нем. Это нормально. Применение того, что я знаю, делает настоящее и будущее прекрасным местом.
Плыть по течению
Когда я пишу это, я, наверное, в самом худшем состоянии за последнее время. Сейчас не так плохо, как в тот ужасный период, когда я потерял все, но действительность, прямо скажем, не сверкает. Дело в том, что если жизнь просто работает какое-то время, вы привыкаете к ней и думаете, что так оно и будет продолжаться. Когда что-то хреново, когда вы глубоко погружены в кризис, кажется, что все будет хреново вечно. Вы не можете представить себе выход. А когда все хорошо, вы живете так, словно хорошо было всегда.
Итак, я спрашиваю себя, если бы мне пришлось заглянуть глубже, почему я подавлен, почему реальность больше не является волшебством? Ответ: я ленив. Когда я был болен, то сосредотачивал свой ум с силой отчаяния. Но по мере того, как жизнь становилась лучше, а позже превратилась в страну чудес, я начал плыть по течению. Позволил уму дрейфовать без практики. Шли дни, недели без медитации. Мне казалось, что любовь к себе глубоко укоренилась в моем сознании и образе жизни, поэтому я перестал работать в этом направлении.
После того как вы испытали подобное и знаете, что повседневное волшебство возможно, то должны делать все, что в ваших силах, чтобы так оно было и дальше. Я сейчас нахожусь в точке, когда повторяю цикл «я люблю себя», и это кажется странным.
Я ловлю себя на том, что ищу менее сильное слово, чем любовь. То, что будет ощущаться правильным. Но если любовь неправильна, то ничто не может быть правильным.
Ирония в том, что именно я поделился этой истиной с друзьями. «Любите себя, – сказал я им, – посмотрите, что это сделало со мной. Это работает, это в самом деле работает». Все верно. Но кому нужен финансовый совет от человека, который едва сводит концы с концами?
Поэтому я задаю себе вопрос: «Если бы я любил себя глубоко и искренне, что бы я сделал?» Мне нравится этот вопрос. В нем нет угрозы, нет верного или неверного ответа – только приглашение к поиску истины. Ответ прост: «Я бы посвятил себя практике». И я бы также поделился еще одним инсайтом: не позволяйте себе расслабиться, когда все идет отлично. Легко желать здоровья, когда вы больны и прекрасно понимаете, как оно важно. Поэтому, даже если все хорошо, вам нужна такая же бдительность, как и в темные времена.
Честно говоря, это меня немного пугает. Выбраться из помойки и добиться того, чтобы жизнь заработала, – это здорово. Но если жизнь и так работает, а я продолжаю практику, то как все сложится? Смогу ли я справиться с тем, что будет в этом случае? Это сильный трюк, который проворачивает беспокойный ум. Поэтому я возвращаюсь к вопросу: «Если бы я любил себя, искренне и глубоко, что бы я сделал?» Ответ приходит легко: я бы взлетел. Взлетел так высоко, как это только возможно.
А потом еще выше.
Сейчас, с вашего позволения, я возвращаюсь к медитации.
Вера
Побочным эффектом безграничной любви к себе было то, что она начала вытеснять старые убеждения, о существовании которых я даже не подозревал. За кофе с другом или чтением книги у меня появлялись проблески осознания самого себя. Они были такими ясными. Как будто моя жизнь была колодой карт – и на каждой карте была изображена ситуация, которую я пережил. Все они падали на меня, переворачивались, и единственной мыслью было: «О Боже, все это имеет смысл».
Вот один пример. Я всегда знал, что личностный рост важен для меня. Если я не чувствую, что развиваюсь, то начинаю дрейфовать и в итоге впадаю в депрессию. Но чего я не знал, пока практика любви к себе не открыла мне глаза, так это того, что настоящий рост приходит через напряженные, трудные и требующие превозмогания ситуации.
Сразу стало ясно, откуда это взялось. В первый раз я почувствовал, что вырос, что стал лучше, в учебном лагере пехоты США. Было ли это интенсивно? Да. Было ли это трудно? Да. Требовалось ли превозмогать себя? Каждый день. Было это радостным и счастливым? Ни в коем разе. Столетиями военные протоколы разрабатывались так, чтобы вызывать несчастье. Но это то, что я всегда рассматривал как определяющий опыт. И я им горжусь. Я пришел туда неуверенным в себе восемнадцатилеткой. А вышел, зная, что справлюсь со всем, что мне предстоит. Это был рост.
