Перчатки нужны для защиты ваших рук от раздражений после постоянного мытья или обработки антисептиком. Не для защиты от вируса!
Самая главная профилактика ковида, равно как и любой инфекции, – крепкий иммунитет! Потому так важны отказ от вредных привычек, регулярные физические нагрузки, правильное питание, нормальный вес и закаливание.
Послесловие
Вопрос, уйдет ли новый коронавирус в небытие, как его предшественники образца 2002 и 2014 годов или останется с нами навсегда, присоединившись к сонму вирусов и бактерий, с которыми мы сосуществуем, по факту разрешился в пользу второго варианта. Чтобы новый коронавирус стал просто «одним из», человечество должно приобрести коллективный «стадный» иммунитет. До появления вакцины это обозначает, что 60 % людей должно этим коронавирусом переболеть. Да, неприятно, но не трагично: болезнь в подавляющем числе случаев протекает малосимптомно, а то и вовсе незаметно (в этом-то и ее коварство в плане распространения). Но это обозначает, что до этого времени болезнь будет тлеть как торфяники, периодически выплескиваясь, надеюсь, во все более и более легких формах.
Кстати: вы и правда думаете, что эти коронавирусы от летучих мышей (да и другие зоонозы) – это что-то эксклюзивное для XXI века (это уже третья эпидемия в нем)?! Вспомните мудрую Книгу: «Бывает нечто, о чем говорят: „Смотри, вот это новое“; но это было уже в веках, бывших прежде нас». Только не было вирусологии, СМИ, все протекало естественным путем. То все идет так, как оно идет, человек считает, что он лучше знает, как устраивать свою жизнь, и теперь определенный период времени нам придется жить в условиях небывалого ранее эксперимента тщательного наблюдения за распространением этого коллективного иммунитета (займет годы). Коллектив, как известно, состоит из индивидуумов, и теперь каждого индивидуума, вероятно, ждет иммунный паспорт. (В новостях только об этом и говорят.) Есть антитела – ты чист, нет – не чист (при условии, что эти антитела обеспечивают иммунитет, и это пока не очень ясно!). Можно уже перенять опыт индийцев и кастовую принадлежность маркировать на лбу. С антителами можно летать на самолетах, ходить в рестораны и театры. В них будут пилоты с антителами, официанты с антителами, актеры с антителами… А люди без антител будут жить в резервациях, куда те, кто с антителами, будут доставлять продукты и лекарства (при условии, что остальные болезни не будут законодательно отменены). Понятно, что это гротеск. Я даже и не против иммунных паспортов в принципе. Но какой-то холодок внутри меня поселился… Одна надежда на сам коронавирус, что он потеряет свою силу и заразность и выродится в банальное ОРЗ. Тогда мы все заживем, как раньше…
Приложение
Implications for Public Trust
Brit Trogen, MD, MS1; David Oshinsky, PhD1; Arthur Caplan, PhD1
Author Affiliations Article Information
JAMA. Published online May 26, 2020. doi:10.1001/jama.2020.8917
related articles icon Related
Articles
author interview icon Interviews multimedia icon Multimedia
As the SARS-CoV-2 (severe acute respiratory syndrome coronavirus 2) pandemic persists across the US and the world, the spotlight on vaccine science has never been more intense. Researchers across the globe are working rapidly to produce a potential vaccine, and 7 candidates are already in clinical trials.1 Operation Warp Speed, the vaccine development project announced by President Trump, has advocated for a vaccine to be made available in the US by the beginning of 2021.1 But for scientists and physicians, the term “warp speed” should trigger concern. Good science requires rigor, discipline, and deliberate caution. Any medical therapy approved for public use in the absence of extensive safeguards has the potential to cause harm, not only for COVID-19 prevention efforts and vaccine recipients, but also for public trust in vaccination efforts worldwide.
Long before coronavirus disease 2019 (COVID-19), vaccine hesitancy and refusal were increasing.2 In 2019, the World Health Organization listed vaccine refusal as one of the top 10 global health threats.3 Pediatricians, in particular, frequently encounter resistance to childhood vaccinations, and as a result, outbreaks of measles and other vaccine-preventable illnesses, such as pertussis and influenza, have increased in recent decades.4
Much of the distrust of vaccines (and, by extension, the physicians and scientists who promote them) is driven by widespread misinformation from both online sources and skeptical communities.2,4 The belief that vaccines cause harmful adverse effects like autism has persisted despite carefully designed research studies that have refuted such claims. When physicians promote vaccines, they do so knowing that the benefits far outweigh the minimal risks, and that each vaccine has been studied extensively to establish its safety profile. Yet vaccine opponents frequently accuse physicians and researchers of failing in this respect, citing financial or political interests as the motivation for promoting vaccines. As the search for a SARS-CoV-2 vaccine accelerates, physicians and scientists who wish to maintain the public’s trust must not promote a vaccine that has either bypassed established safety standards or is open to a serious charge of having done so.
There is grim historical precedent for allowing expediency to rule vaccine development. In 1955, the inactivated polio vaccine developed by Jonas Salk was declared “safe, potent, and effective” following the largest public health experiment in the nation’s history, involving more than a million schoolchildren.5 Within weeks, however, the miracle vaccine intended to end the scourge of polio stood accused of causing it. Years in development, the Salk vaccine had been rigorously tested in preparation for the massive trials. But the very success of these trials led to an understandable outcry for the immediate, but premature, public release of the vaccine. Five pharmaceutical companies were given Salk’s formula and left to produce the vaccine without significant oversight. As speed took precedence over caution, serious mistakes went unreported.5 One company, Cutter Laboratories, distributed a vaccine so contaminated with live poliovirus that 70 000 children who received that vaccine developed muscle weakness, 164 were permanently paralyzed, and 10 died.6 Not surprisingly, that incident forced the federal government to directly intervene. The legacy of this event is a regulatory landscape in which vaccines undergo thousands of tests to ensure their safety and effectiveness.6
