Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Джоанна ставит на стол кружки с подбеленным чаем и – та-дам! – сочащимися маслом оладьями.
– Я совсем про них забыла, – счастливо щебечет она.
Надо бы ответить какой-нибудь шуткой про потерю памяти, но неохота делать усилие и придумывать. Да и аудитория так себе – у Джоанны всегда было не очень с чувством юмора, а ребенок слишком мал. Сидя на высоком стульчике с чашкой молока, он чавкает, по подбородку течет масло, крошки летят изо рта на стол, под носом следы соплей… Я отворачиваюсь.
Джоанна лезет за чем-то в ящик и усаживается рядом со мной, держа в руках пакет из супермаркета «Джон Льюис». Взгляд выжидающий – видимо, я должна запрыгать от радости. Похоже, оладьи были не случайностью, а служили, так сказать, для разогрева публики. Только я, хоть и страдаю проблемами с памятью, еще не полная дура. Я слишком хорошо знаю свою сестру.
Она вытаскивает из пакета большой дорогой альбом с красивым тканевым переплетом и толстыми тиснеными листами.
– Это, – с триумфом провозглашает она, – будет твоя книга о самых важных для тебя людях, Сара.
Смотри…
Она переворачивает страницы, показывая то, что уже заполнила сама, – мое имя, дату рождения, фотографии ее и Джеймса с крупно подписанными замысловатым почерком именами и другими деталями: кем они мне оба приходятся, рост, вес, возраст, особенности речи. Еще один снимок – лысый мужчина с круглым лицом, в очках. Это наш семейный врач, доктор Шах. Пять футов шесть дюймов, полный, говорит с сильным акцентом. Носит элегантный галстук-бабочку, хотя в скобках добавлено «не обязательно».
– А где доктор Лукас? – спрашиваю я без особых эмоций.
– Мы теперь живем далеко от больницы «Хилвуд-хаус», Сара… – очень медленно, подбирая слова, произносит Джоанна. Мне она почему-то напоминает человека, ступающего по тонкому льду. – Нам пришлось переехать из-за моей работы. Помнишь, мы говорили об этом? Доктора Лукас больше не будет.
На меня жаркой волной, захватывая целиком, накатывает паника. Я отшатываюсь от стола, глаза заволакивают слезы. Какая жестокость! С доктором Лукас я добилась такого прогресса!
– Сара… – предупреждающе говорит Джоанна, кивая на ребенка. Тот смотрит на меня круглыми от страха глазами, нижняя губа у него дрожит.
Мой взгляд падает обратно на альбом, на фото женщины в зеленом платье. Она сидит на садовом стуле и щурится от солнца. В волосах поблескивает седина. На лице ни следа улыбки. Читаю подпись: «Мама. Рост 5 футов 4 дюйма, 12 размер, короткая стрижка, носит крестик».
На меня обрушивается чувство страшной тоски и потерянности. Как такое возможно, чтобы я не помнила лица собственной матери?! Я хватаю альбом – доктор Лукас назвала бы это способом справиться со стрессом, но наших с ней сеансов больше не будет – и швыряю его через всю кухню. Он сбивает чашку со шкафчика, и остатки кофе текут вниз, на пол.
– Сара!
Малыш ударяется в рев, однако моя ярость только закипает еще сильнее. Я просто отказываюсь верить, что моя жизнь стала такой!
– К черту твою долбаную работу, Джоанна! Мне нужна доктор Лукас! Я хочу стать прежней!
– Моя работа дает на все это деньги, Сара.
Я хохочу, сама слыша, как дико, почти истерично, звучит мой смех. Моя рука сметает тарелку с оладьями со стола.
– В жопу твою работу! – выкрикиваю я, перекрывая рев мальчика. – Я сама разыщу доктора Лукас! Найду как заработать!
– Господи, Сара! – шипит на меня Джоанна, спеша к орущему ребенку.
Я чувствую буквально физическую боль от его рыданий, которые словно сверлом вворачиваются в мой мозг. Закрыв уши руками, я выбираюсь из комнаты. Волна гнева спадает, остается только страшная усталость. Лестница высится передо мной неприступным утесом. Когда я все-таки доползаю до второго этажа, то сама почти плачу. Забравшись в кровать, накрываюсь с головой и жду, пока пройдет бьющаяся в голове, пульсирующая боль. Хоть бы заснуть и больше никогда не проснуться…
Глава 7
Вопросы прекратились только тогда, когда Кэсси – надо отдать ей должное – настояла, что мне необходим осмотр врача. К тому времени боль в гортани при каждом вдохе отдавалась по всему телу, заставляя меня покрываться липким потом. Нур, если и была раздражена новым перерывом, сумела это скрыть.
Мы с Кэсси отправились на машине в медицинский центр. Всю дорогу пальцы девушки так и порхали над телефоном. Вот уж повезло – первый вызов, и приходится опекать ненормальную, которую, по всей видимости, подозревают в зверском убийстве собственной сестры. Я наверняка стала хештегом в ее социальных сетях.
На обратном пути я, похоже, вдруг отключилась в какой-то момент, погрузившись в черноту без сновидений. Вздрогнув, я просыпаюсь и не сразу понимаю, что за непонятная машина с женщиной-полицейским за рулем и почему у меня перебинтована рука. Несколько секунд я витаю в облаках, оторванная от реальности, и все это время моя сестра жива. Потом следует жестокое возвращение с небес на землю, повязки и водитель в униформе обретают смысл, а вот Джоанны больше нет.
– Вы в порядке, Сара? – оборачивается ко мне женщина-полицейский. У нее светлые волосы, усталый взгляд и бросающееся в глаза родимое пятно на правой щеке. Суперкоп Кейси Краун, вспоминаю я. Выпрямившись на сиденье, я поправляю забинтованной рукой грязные, свалявшиеся волосы. Благодаря болеутоляющему, которое дал мне врач, теперь от этого движения меня не бросает в холодный пот.
Я осматриваюсь, пытаясь понять, что к чему. Мы на парковке возле полицейского участка, над крышами розовеет рассветное небо. «Утро красным полыхает – пастуха предупреждает». Надеюсь, это не дурное предзнаменование… хотя что может быть хуже уже случившегося?
– Сара? – Кэсси осторожно касается моей руки. – Все нормально?
– Да, – противным скрипучим голосом откликаюсь я.
Краун кивает. Она немногословна – качество, которое я научилась ценить в людях. Я почти уверена, что сама в прошлом была той еще болтушкой и вообще любила, чтобы последнее слово оставалось за мной. Теперь хвастать мне особо нечем. Главной стала Джоанна, а я ушла в себя, как осевшее суфле. К тому же слишком обильный поток информации раздражает мой поврежденный мозг. Я сторонюсь говорунов – их трескотня для меня как соль на рану. Мне куда спокойней в кровати, где я слышу только ритмичное биение собственного сердца и неясный гул проезжающих вдали грузовиков. Наш новый врач, доктор Монкс, посчитал такую реакцию на шум – мизофонию – еще одним симптомом социофобии и увеличил мне дозу антидепрессантов, а также поставил в очередь на курс когнитивно-поведенческой психотерапии. Я обещала, что на этот раз пойду.
Джоанна проявила куда меньше терпимости. По ее мнению, моя мизофония слишком избирательна. «Мир не вращается вокруг тебя!» – шипела она, когда я в слезах сбежала со школьного праздника посреди длинной и путаной речи завуча, посвященной переоборудованию столовой. Уладить дело помогла коробка конфет – Джоанна всегда умела справляться с моими выходками. Как я буду без нее? Наверное, и из дома-то выйти не смогу. Посмотрев на здание полиции, я думаю, что тюрьма будет не худшим вариантом. Главное, пусть меня поместят в одиночку. А то еще попаду в камеру с говорливой соседкой…
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
