Неожиданно к девочке метнулся Сагидаров наследник, заслонил ее собой и, сжав кулаки, грозно повернулся к Алентайне.
— Ваше величество, Ивейна мой друг, вы не смеете ее оскорблять, этим вы наносите оскорбление и мне, наследнику Героны!
Гляди ж ты, парень молодец, вступился за подружку. А Алентайна сидит, кривится, она и правда такая дура, не понимает, что если все подтвердится, то сейчас перед ней стоит будущий амир Андалурсии? Если мальчик подрастет и сможет дышать огнем, то Эррегор заберет его с собой и объявит наследником, а Герона уж как-нибудь перебьется, Сагидар себе еще нарожает.
— В Героне не обижают детей, амира Алентайна, — ровным голосом поддержал сына геронский король. Та собралась что-то ответить, но Эррегор жестом приказал ей молчать, а девочку поманил к себе.
— Как тебя зовут? — обратился он к хлюпавшему носом ребенку. — Сколько тебе лет?
— Ивейна, ваше величество, — чуть слышно прошептала та и снова всхлипнула, — пять.
Что-то дернулось внутри амира, дернулось и сжалось. Элиссе тоже сейчас было бы пять, хотя стоявшая перед ним девочка на пять лет никак не тянула.
— Скажи тогда мне Ивейна, почему ты плачешь?
— Потому, что ее величество сказала, что я некрасивая.
Ох, дитя, если бы ее величество забрала тьма, его величество в тот же день бы объявил неделю народных гуляний по всей Андалурсии. А твою матушку Тону немедленно пригласил во дворец, уж нашел бы повод.
— Почему ты хочешь быть красивой, Ивейна?
Девочка задумалась, а затем неуверенно ответила:
— Ну я же должна выйти замуж, а кто захочет на мне пожениться, если я некрасивая?
— Подойди ко мне ближе, девочка, — Эррегор наклонился к ней, — ты знаешь, что я плохо вижу?
Ивейна кивнула, заинтересованно рассматривая его лицо.
— Я не вижу твоего лица Иви, и мне все равно, какая ты, красивая или нет, так скажи, почему тебя нельзя взять замуж?
Девочка перестала плакать, расширила глаза, наклонилась к Болигарду и громким шепотом спросила:
— Ваше величество, а вы что, собрались на мне пожениться? Так ведь у вас жена есть! И вы такой… немолодой!
Сардим сбоку хрюкнул в кулак и затрясся от беззвучного смеха, король Сагидар прикрывал лицо рукой и что есть сил отворачивался. И только Алентайна поджала губы в нитку и скривилась.
— Нет, Ив, у меня и правда есть жена, и я не так стар, как тебе кажется. Я хотел сказать, что не все видят внешнюю красоту, есть кое что другое. Иди сюда, садись, — он, повинуясь внутреннему импульсу, поднял ее и усадил себе на колено. Ну какая же она маленькая, таких пять в ряд на его колене можно разместить. — Есть такая штука, любовь называется. И если между людьми возникает любовь, то никто не смотрит ни на лицо, ни на тело, лишь бы рядом был дорогой твоему сердцу человек.
— Или дракон, — подняла головку Ивейна.
— Или дракон, — подтвердил Эррегор, гладя ее по голове и внутренне себе изумляясь, с чего это ему взбрело в голову нянчиться с обиженным дитем. Прикрикнул бы на жену, пожаловал родителям чего-то в дар и достаточно. Но ему так захотелось подержать на руках эту чужую девочку, чтобы хоть на миг ощутить то забытое чувство, когда он вот так рассаживал на коленях своих сыновей, а самый маленький, Севастиан, пах как могли пахнуть только его дети.
— И ты должна знать, что в этом мире уже есть один мужчина, который любит тебя больше всего на свете, Ивейна, — продолжил амир, — это твой отец. Ты знаешь, что у меня была дочь?
Девочка кивнула. Амир прикрыл глаза, отчего так разбередила душу эта крошечная дочка травницы? Может, дело больше в ее матери?
— Так вот, Ив, если бы она была сейчас со мной, мне было бы все равно, какая она, некрасивая, кривоногая, пусть хоть лысая, лишь бы она была у меня, ты понимаешь?
Он с ужасом почувствовал, как глаза предательски увлажнились и слеза побежала по щеке, и что ж его так развезло на глазах у своих ленников! Но Ив вскочила, приподнялась на носочках и принялась вытирать его глаза ладошками, и ему вдруг стало совсем начхать на то, кто и что подумает. Она обняла, точнее, попыталась обнять его могучую шею, которая была наверное толщиной с саму Ив, и прильнула к нему, гладя по голове как только что он гладил ее саму.
А амир Болигард, замерев от этого трогательного участия, вдыхал запах девочки и думал, что наверное все маленькие дети пахнут одинаково, потому что совсем она напомнила ему младшего Севастиана и успокаивался.
— Подождите, амир, сейчас, — Ив метнулась куда-то, окружающие молчали, опешив от неожиданного зрелища, а Эррегор чувствовал в глазах незнакомое покалывание. Не иначе от слез, шутка ли, когда он плакал в последний раз?
А Ив уже прибежала назад, развернула обертку и сунула ему в руку замусоленный леденец.
— Вот держите, ваше величество, — амир не видел выражения его лица, но его слабый взор уловил победный блеск глаз маленькой Ивейны. Ему почудилось, что мутное стекло, сквозь которое он смотрел, стало немного чище? — это мне Эйнар отдал. Отец покупает нам леденцы, Эйнар отдает мне, а в меня сразу два не лезет.
— Наследник Героны добр и щедр, как и подобает будущему королю, — серьезно кивнул Эррегор, беря леденец, заворачивая в обертку и пряча его в карман.
— Нет, ваше величество, я просто сажусь в угол и отказываюсь с ним играть, — простодушно поведала девочка. Судя по хмурой физиономии наследника, девчонка говорила правду, странно, он еще совсем недавно видел вместо лица Эйнара сплошное пятно.
— И что ты там делаешь, в углу? — амир старался казаться серьезным.
— Ем свой леденец, — судя по голосу, Ив поражалась недалекости собственного правителя.
Сардим снова сдавленно хрюкнул, а Сагидар уже хохотал в открытую, за ним подтянулись остальные. В общем смехе тонул возмущенный голос Абидала Верона, который стыдил свою дочку, но ее защитник уже был тут как тут и держал свою маленькую подружку за руку, готовый защищать ее от всего мира.
Пока Сардим осматривал Эйнара, чудная сенора Тона вызвалась полечить амиру спину, если он конечно соизволит принять его помощь. Эррегор не всегда дурак, тут же бегом согласился и, выдворив Алентайну в гостевой дом к старейшинам, улегся прямо на пол посреди комнаты, куда ему настелили ковров и одеял, потому что в доме Веронов не нашлось кровати, которая бы выдержала такого большого дракона.
Сегодня день был хорош во всем. Сардим на ухо рассказал амиру, что лишь только Алентайна в сопровождении старейшин вышла из дома Веронов, откуда-то сверху взвилась белая птица и, одарив ее величество щедрой порцией своего добра, понеслась к лесу. И ни на кого больше не попало! Амира вопила и ругалась, требовала полк арбалетчиков, но один из старейшин мудро заметил, что птичье дерьмо оно к деньгам и теперь ее величество станет еще богаче и могущественнее.
