Невыносимо хочется просто упасть и не шевелиться. Отдохнуть… Набраться сил… Наивная… Я бы может так и сделала, но лежать на холодной сырой земле в моём положении и обессиленном состоянии точно нельзя… Нельзя… Нельзя ведь? Наверное… Я уже ни в чём не уверена. А вскоре и эти мысли исчезают, заглушенные набатом крови в ушах. Момент, когда моё тело всё-таки падает на так пугающую меня холодную землю я уже не помню.
В чувство меня приводит ощущение раскалённого прикосновения ко лбу. Волна испепеляющего жара проносится по венам, заставляя кричать, выгибаясь от боли. Воя и пытаясь отбиться, беспорядочно размахивая руками, я распахиваю глаза, но ничего не вижу. Что-то закрывает мне большую часть лица, клеймя жидким пламенем, проникающим в каждую пору.
Кажется, кто-то матерится на незнакомом языке. Удивлённо, зло. А следом моего почему-то обнажённого живота касается чья-то горячая ладонь. Большая такая лапиша. Скользит ниже, проникая под пояс джинсов, заставляя взвиться в животной панике. Нет! Нет! Только не это! Я хватаюсь обеими руками за чужое жилистое запястье в бесполезной попытке остановить, отодрать от себя. Оглушительное ощущение беспомощности и ужаса накрывает удушливой волной. Но багровую пелену, затянувшую мой разум, прорывает низкий рычащий голос, приказывающий что-то. Мне приказывающий.
— Отпустите меня!!! Не надо!!! — скулю я, начиная понимать, что глаза мне закрывает на самом деле чья-то ладонь. Кто-то нашёл меня бессознательную в лесу. Но кто? Что вообще происходит? От страха по лицу уже непрерывным потоком текут слёзы.
Рядом слышу ещё голоса. Мужские. Они перебрасываются удивлёнными фразами. Быстрыми. Рычащими. Я не узнаю ни одного слова. И к своему удивлению не улавливаю ни глумливости, ни ещё каких-то намёков на ожидающую меня участь. Но тот первый, молчит. Правда и не предпринимает попыток проникнуть рукой дальше. Лишь накрывает мой низ живота. И от его молчания волосы на голове шевелятся. Кто этот человек? Зачем ему я?
— Не бойся! И не сопротивляйся. Если хочешь жить, — наконец звучит надо мной резкий приказ, который я, как ни странно, понимаю.
Только легче мне от него точно не становится. Не бояться?! Серьёзно?! Когда меня полуживую и бессознательную нашла в лесу толпа незнакомых мужиков, а один ещё и лапает, поджаривая мозг одновременно? Словно накликанный моими мыслями, стихший было поток огненного жара возвращается снова. И теперь не только от ладони на лбу, но и от той, что на животе.
Там же мой малыш!!! Он его убивает?!
— Отпустите!!! — ору, вырываясь, отдирая от себя причиняющие боль руки. Загребаю ногами землю, пытаясь уползти, но всё это зря.
— Прекрати сопротивляться! — рычит незнакомец. — Это нужно сделать! Или оставить тебя умирать дальше?!
— Не убивайте моего ребёнка!!! Умоляю!!! — меня сотрясают рыдания, боль пульсирует во всём теле. И в животе тоже. — Пожалуйста!!!
— Твоему ребёнку нужна сила. Он уже забрал всё, что смог, от тебя, отхватил моей и умрёт, если не дать больше, — с досадой объясняет незнакомец. — Мне прекратить?
Как раз в этот момент он убирает руку с моего лица, и я наконец вижу своего истязателя. На меня смотрят прищуренные чёрные глаза огромного смуглого мужчины. Тёмная бровь вопросительно изгибается.
— Так мне прекратить?
Я не знаю. Мне страшно. Мне больно. Но несмотря на боль, я больше не чувствую себя выпитой до дна. Он… помог? В глазах незнакомца откровенно читается, что ему всё равно, что я решу. Он действительно позволяет мне выбрать. Даже начинает убирать руку вторую руку. До жути боясь ошибиться, я делаю то, что каким-то безумным образом чувствую правильным.
— Нет, — шепчу потрескавшимися губами.
— Тогда терпи.
На миг мне даже кажется, что в его глазах мелькает тень сочувствия, но всё это теряет значение, когда огонь возвращается. Он проносится по венам, наполняя. Заставляя выгибаться дугой в неумолимых руках. Сцепив зубы, я упираюсь затылком в землю, пытаясь сдержать крик боли. Мои пальцы по-прежнему хватаются за мужское запястье, но уже не для того, чтобы оттолкнуть, а просто чтобы удержаться за реальность. Я держусь за своего мучителя, не имея других вариантов. Он прожигает меня взглядом чёрных, как ночь глаз, склоняется ближе, всматриваясь, отстранённо изучая, удерживая моё сознание на плаву. Чувственные губы изгибаются в намёке на одобрительную улыбку.
— Храбрая девочка, сильная — произносит почти нежно. — Просто прими и не сопротивляйся. Дыши.
Я пытаюсь. Честно пытаюсь. От ощущения плещущегося в крови пламени кажется, что я сама сейчас воспламенюсь, сгорая дотла. И очаг этого пламени под его рукой. Там, где в моей утробе бьётся за жизнь мой ребёнок. Откуда-то я знаю, что и ему эта сила чужая. Что причиняет боль. Но она нужна. Чтобы жить. Поэтому я выдержу. Приму. Просто приму.
И я дышу. Абстрагируюсь от боли. Просто пропускаю её через своё сознание, пытаясь принять, как часть себя. Её так много, что наполняет его до краёв и может из-за этого почти перестаёт восприниматься. Дыхание постепенно выравнивается. Я больше не противлюсь. Инстинктивно расслабляю все мышцы, погружаясь в подобие транса, и просто плыву на волнах этой боли. В награду она перестаёт обжигать, омывая изнутри. Обнуляя. Очищая. Замещая собой что-то другое, навязанное, неприятное. Становится частью меня. Просто энергией. Непонятной, но нужной и уже знакомой.
— Вот так. Молодец, — бархатной лаской пробегается по моим обнажённым нервам похвала, заставляя прерывисто выдохнуть. Чёрные глаза совсем близко. Кожи касается чужое горячее дыхание. — Уже всё. Ты справилась.
От облегчения хочется всхлипнуть, но я закусываю губу, чтобы сдержаться, и зажмуриваюсь, пряча свою уязвимость. Его рука на моём животе слегка смещается. Шершавые пальцы поглаживают покрывшуюся испариной кожу. И эта неожиданная ласка заставляет меня вспыхнуть уже совсем по-другому, ощущая, как смещается давящий жар ниже. Слишком остро ещё ощущается, что этот мужчина только что напитал меня своей энергией, что бы это не значило. Он слишком близко. Слишком интимно. Собственная реакция пугает. Я не хочу так. Распахнув глаза, впиваюсь пальцами в его кожу, отталкивая. И он, как ни странно, позволяет мне это. Смеряет меня прищуренным взглядом и убирает ладонь. Ещё и свитер оправляет.
А потом внезапно подхватывает на руки. Испуганно выдохнув, я хватаюсь вялыми руками за широкие плечи. И наконец оглядываюсь по сторонам. Мужчина несёт меня к огромному чёрному и жуткому… ну коню, наверное. Клыкастому такому. И, кажется, даже шипастому, как дракон, по крайней мере на морде. Ещё трое мужчин в тёмных странных одеждах, обвешанные холодным оружием тоже вскакивают на таких же монструозных скакунов, как и тот, на которого, не спрашивая, водружают меня. Всё ещё пребывая в состоянии заторможённого оцепенения, я сначала даже не могу сообразить, за что хвататься, чтобы не упасть. Высоко же до чёртиков. Зачем меня на эту жуткую махину? Животного моё наличие у него на спине тоже не вызывает радости. «Конь» как-то рычаще всхрапнув, поворачивает голову, кося на меня багряным глазом, и клацает у моей ноги теми самыми клыками. Острыми такими. Длинными. Мама! Тут же раздаётся резкий угрожающий окрик моего энергетического донора, и демонический конь испугано вздрагивает, разом прекращая меня замечать. Дисциплина, однако. А мужчина взлетает в седло позади меня, притягивая к себе. Приказывает что-то остальным на своём языке, и трогает коня с места.
