– Конечно. – Он ободряюще улыбнулся. Он успел привязаться как к дочери к этой молодой женщине. Она честно искала свой путь в жизни, и он готов был помочь ей чем мог. Иногда он думал и о внуке Элены как о своем собственном сыне: Эдуарда у них старшая, а малыш, как говорится, для них нечаянная радость. Вот только бы Элена успокоилась. Ее грызла и подтачивала какая-то внутренняя тревога, но он боялся подступиться к жене, потому что чувствовал: она напрягается, она защищается…
– Знаешь, Атилиу, – Эдуарда доверчиво смотрела на него, – мне кажется, что, когда я найду себе работу по душе, у меня в жизни все наладится. Вот пошла на работу Сирлея, и ей сразу стало легче. Как она разговаривает с Нестором, когда он приходит. На порог не пускает! А как переживала! И Кати начала сниматься в рекламных роликах, поняла, какой это нелегкий труд, и тоже переменилась. Она заглядывается теперь совсем на других парней.
– Ты имеешь в виду Леу? – спросил Атилиу.
Ни для кого в доме не было секретом, что стоило появиться в гостиной Леу, как следом появлялась и Кати.
– Да, Леу – настоящий человек. Счастлива будет та, кого он всерьез полюбит, – прибавил он.
Эдуарда вздохнула. Как бы ей хотелось, чтобы Марселу был хоть немного похож на младшего брата! Но возможно, переживания сделают более чутким и Марселу? Втайне она продолжала на что-то надеяться. Ей же всерьез хотелось настоящей крепкой семьи с мужем и малышом. Тем более что больше детей у нее быть не могло…
Но на следующей неделе Эдуарде не пришлось искать работу: у малыша поднялась температура, видно, простудился. Первый день обходились домашними средствами – питьем, обтираниями, а на второй, поскольку температура не понизилась, пригласили доктора Жайме. Нет, страшного ничего не было, просто вирусная инфекция, но все-таки он прислал медсестру, чтобы она сделала анализы.
– В таком возрасте со здоровьем шутить опасно, – сказал старенький доктор.
Как всегда бывает после визита хорошего врача, домашние сразу успокоились и занялись делом. Хотя до этого Элена переживала из-за Марселинью даже больше Эдуарды, что было естественно, по существу, но удивляло Атилиу и Тадинью. Оба они приписали это расшалившимся после потери ребенка нервам Элены.
На следующий день к ним позвонил, а потом и приехал Марселу. Он встретил на бензоколонке Флавию, и, пока они ждали своей очереди, она рассказала ему обо всем и, в частности, о том, что едет со своей матушкой в Европу и надеется наконец отдохнуть. Флавии давно было пора отдохнуть, в последнее время она была в угнетенном состоянии духа: личная жизнь не ладилась, временные поклонники надоели, а постоянного все не было. Рассказала она и о том, что Элены не было два дня на работе, потому что заболел малыш.
Марселу примчался – желанный предлог был найден, да и за малыша он беспокоился: как-никак наследник!
Эдуарда встретила его, как всегда, холодно, но Марселу на этот раз проявил деликатность, искреннее беспокойство, и в совместных заботах о малыше они даже как-то сблизились.
Малыш за это время успел отвыкнуть от отца, и Марселу постарался исправить это. Он нашел подросшего Марселинью очень забавным, играл с ним и сам веселился от души. Эдуарда, глядя на них, скорбно поджимала губы: как могли бы они быть счастливы все втроем! Если бы не ужасный характер Марселу! Если бы не его измена!
Марселинью выздоравливал, повеселел. Эдуарда, кажется, стала помягче, повеселел и Марселу. Взаимных поводов для раздражения и обид стало меньше.
– Слушай! Мы, кажется, целую неделю не ссорились! – воскликнул Марселу, поднимая на руки малыша. – Не хочешь отпраздновать это событие, а? Тебе страшно идет сидеть с малышом дома, ты расцветаешь на глазах! Почему бы нам не поехать домой и не поужинать?!
Марселу вновь казалось, что все сейчас, немедленно исправится, ведь они и в самом деле целую неделю слова дурного друг другу не сказали. Почему бы и дальше не жить так же?
– Спасибо, Марселу, – мгновенно посуровев, сказала Эдуарда. – Мне кажется, подобные ужины несвоевременны.
Настроение Марселу мгновенно переменилось, все его благие помыслы улетучились, он разозлился, разобиделся и, уходя, попрощался сквозь зубы.
«И так жить всю жизнь? – горестно посетовала про себя Эдуарда. – Всегда зависеть от его настроения? Всегда стараться ему во всем потакать? А если, не дай Бог, не угодишь, то мгновенно расплачиваться?» Нет, у нее был совершенно иной характер. У нее были недостатки, и даже немалые, но если с ними считаться, уважать ее, то вполне можно избежать и ссор, и конфликтов…
Наверное, Бранка была права, когда как-то сказала о них с Марселу, что есть люди, созданные друг для друга, а они просто несовместимы. Но переменчивостью Марселу пошел в мать, у нее ведь тоже семь пятниц на неделе.
– А я, как только малыш поправится, буду искать работу, – твердо произнесла вслух Эдуарда.
– Может, все-таки побудешь дома с малышом? – спросила обеспокоенно Элена. Ее беспокоило все: и отсутствие профессии у Эдуарды, и здоровье малыша. – Маленькие так нуждаются в присутствии матери.
– Не волнуйся, мамочка! Я справлюсь. Найду работу на половину дня. Утром с ним будет Лиза, потом я. Мне пора переезжать, я и так зажилась у вас.
– Но вы так хорошо ладите с Атилиу, – растерянно проговорила Элена.
– Я-то да, но мне кажется, что у вас что-то разлаживается, и еще мне кажется, что причина отчасти во мне. А когда мы заживем с Марселинью самостоятельно, ты отдохнешь, успокоишься, и у вас с Атилиу все опять будет хорошо!
Эдуарда ласково поцеловала свою дорогую мамочку, у которой постоянно за кого-то из близких болит сердце…
«Похоже, у меня уже никогда ничего хорошего не будет!» – с отчаянием подумала Элена и вспомнила, о чем ее умоляла Виржиния, но в сотый раз поняла: нет, она не может, все равно не может открыть свою тайну! С тяжелым сердцем вспомнила она и Сезара: в какую беду ввергла бедного мальчика! Но ничего, ничего нельзя уже поделать! Лучше забыть!
– Я тут Сезара на днях видела, – говорила Лаура по телефону Марселу, – посидели, выпили по рюмочке. Он сказал, что ты Эдуарде не подходишь, она девушка нежная, а ты грубый. В общем, ждет свадьбы, стоит у дверей, только ты выйдешь, он войдет…
Надо отдать должное Лауре, она умела воткнуть иголку в самое чувствительное место и всегда делала это вовремя. Недаром она любила Марселу. Или, во всяком случае, прекрасно изучила его, весьма ловко направляя его непредсказуемость в нужное ей русло. Конечного результата она, разумеется, предвидеть не могла, но все мины, которые она закладывала, непременно взрывались.
Взорвалась и эта. Марселу закипел, сел в машину и отправился в клинику выяснять отношения с Сезаром. Дорогой он удивлялся, что так долго откладывал это. Чего он тянул? Почему давным-давно не набил морду этому наглецу?
Сезар смотрел на Марселу с неприязнью, но драться с ним он не собирался. Он давно вышел из подросткового возраста, когда конфликты решаются дракой, и к тому же ни разу в жизни не видел, чтобы драка что-нибудь решила. Спокойствие Сезара только распаляло Марселу.
