«Все деньги мира» Ридли Скотта: богатые тоже плачут
Начнем с того, о чем обязательно будут писать все. Изначально режиссер хотел на роль Гетти именно Пламмера, но продюсеры настояли на Спейси, как на более узнаваемом и кассовом лице. В «возрастном» гриме Спейси не был похож ни на себя, ни на Гетти. Потом начался ураган вокруг харрасмента, Спейси вырезали из фильма, потеряв на этом 10 миллионов долларов, и роль самого богатого человека на земле все-таки сыграл Пламмер. И хватит об этом.
У Ридли Скотта получилась семейная драма, обернутая в политэкономию, или наоборот, политэкономия, упакованная в семейный детектив. Сын главного богача залечивает душевные раны наркотиками, потому что его всесильному отцу всегда было не до него. Внук тоже хиппует и открыто улыбается миру, пока утрированные «джулико бандитто» не затащат его в минивэн на ночной римской улице.
Пара слов о детективном жанре вообще. Зритель привык сомневаться в компетентности полиции, если речь идет о серьезном преступлении. Там, где действует государственный выяснитель истины, мы имеем дело с утопией официальной власти. Но в такую утопию массовый зритель верит слабо, он верно чувствует, что одними «хорошими следователями», в пределах системы, нельзя сделать ничего. Поэтому гораздо чаще перед нами частный, независимый гений (Холмс, Фандорин, мисс Марпл), свободный предприниматель сыска и приватизатор правосудия, нередко отчисленный из органов за излишнюю принципиальность и непримиримость, и все же именно с его помощью система побеждает демонов криминала, потому что частная и оплаченная услуга в буржуазном сознании всегда эффективнее государственной и общедоступной. Детектив почти никогда не касается основ системы и ее внутренней механики, создающей причины большинства преступлений. Это понимали советские режиссеры; экранизируя, например, «Карман, полный ржи» Агаты Кристи («Тайна черных дроздов»), они любили в финале показать зрителю, что конкретное зло наказано, но его корни отнюдь не вырваны (в книге Кристи ничего такого нет). Детектив склонен к фатализму, основанному на том, что причиной преступления принято считать природу человека, а не устройство системы, неизменные законы бытия, а не общественные отношения, которые программируют саму возможность преступления. В классическом английском детективе мы имеем дело с тщетностью аналитического ума. В американском детективе – с тщетностью прямого действия. И то и другое бессильно там, где частная собственность и рыночная конкуренция создают возможность для непрерывного дележа. В сериале про Декстера (по роману Джеффри Линдсея) эта неустранимость причины преступления предельно утрирована – очаровательный маньяк, служащий в полиции, сам находит чудовищ и разбирается с ними по-своему. Агент системы является и преступником и возмездием одновременно, и из этого круга нет выхода.
Но вернемся к Ридли Скотту. Основанная на документальной книге Джона Пирсона («Painfully Rich») история, из которой не выжмешь никакой морали, кроме той, что олигарху не стоит быть слишком жадным, а похищать детей даже из самых богатых семей нехорошо и чревато.
Сюжет держится на постоянном напряжении между ценой и ценностью. Главный вопрос фильма: все ли можно купить за деньги? И вот эти вот вещи, которые все же нельзя купить за деньги, сколько они все-таки стоят?
Простое и добротное кино движется сквозными рифмами. Супруги пишут письмо, надеясь быть принятыми в семью миллиардера, и вот уже их сын отвечает на письма с мольбами других несчастных о помощи; наконец, став заложником, он сам пишет такое же письмо, умоляя заплатить за него.
Или другая рифма: и в мафии, и «при дворе» главного олигарха находится тот, кто в последний момент выступит против своего босса и этим спасет похищенного. Структура мира шантажистов и мира шантажируемых одна и та же.
Все происходит в переломном 1973-м на фоне нефтяного кризиса. Этот год похоронил целую эпоху, закончилась золотая пора, когда неравенство в западном обществе снижалось, а средний класс рос. За двадцать лет успело вырасти целое поколение уклонистов (от карьеры) и бунтарей (против системы), и остро встал вопрос: если лучшие из молодых будут демонстративно тусоваться, медитировать, протестовать и самовыражаться, кто вообще продолжит бизнес и службу? В следующее за 1973-м десятилетие неравенство вновь пустилось в рост, и вскоре число «мечтательных бездельников» сократилось до приемлемого.
Криминальную историю о похищении юноши с внешностью невинного агнца (Чарли Пламмер) можно понять как политическую драму, поэтому в сюжете ненадолго возникают «Красные бригады» – городские партизаны в комнате с Лениным на стене обвиняют богачей в краже будущего у всех трудящихся.
В том же самом году аналогичная левацкая группировка в Калифорнии похитила внучку медиамагната Херста с требованием накормить всех бедняков штата, но Петти Херст расхотела освобождаться и перешла на сторону своих похитителей, чтобы грабить банки вместе с ними. Гетти и Херст – два самых знаменитых похищения богатых отпрысков той эпохи, живые эмблемы.
