Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Я покачал головой:
– За что я люблю тебя, Александр, так это за то, что ты всегда умеешь поднять человеку настроение!
Я украдкой бросил взгляд в венецианское зеркало, висевшее слева от входа в лавку. Вид у меня действительно был довольно-таки запущенный: густые волнистые волосы давно требовалось подстричь, под глазами – темные круги.
– А ведь еще с утра мне казалось, что этот день выдался более или менее ничего, – вздохнул я, пригладив волосы.
В последнее время я привык делить дни на хорошие, более или менее ничего и совсем паршивые. Причем хороших практически не выпадало.
– Да что ты? Вот уж ни за что не подумал бы.
Александр держал в руках кольцо-печатку из красного золота; посмотрев его на свет, он удовлетворенно кивнул, уложил его в темно-синий бархатный мешочек и только тогда обратил на меня строгий взгляд:
– Скажи, пожалуйста, ты когда-нибудь надеваешь что-то другое или так и ходишь все время в этом сером свитере?
– Чем тебе не нравится мой свитер? Это же кашемир!
– Да. Но ты что – дал зарок носить его не снимая? Буду, дескать, ходить в этом свитере до самого Страшного суда? – Он усмехнулся, высоко подняв брови. – Я давно не вижу на тебе ничего другого.
– Чушь собачья! Ты же не видишь меня каждый день.
Я зашел к Александру в его лавку на улице Гренель. Едва очутившись здесь, я сразу почувствовал, что на душе стало лучше – как всегда, когда я встречал Александра. Дело в том, что Александр был единственным человеком в моем окружении, который вел себя со мной нормально. Он не делал скидки на мои «обстоятельства», и хоть его бесчувственность и раздражала меня иногда, но я прекрасно понимал, что эта грубоватость наигранная.
Из всех, кого я знаю, Александр Бонди обладает самой большой эмпатией. В душе он художник, полный безумных идей, и большой мастер своего дела. Александр – мой друг и, если понадобится, ничего для меня не пожалеет. Раньше мы с ним каждую зиму отправлялись кататься на лыжах в Вербье или Валь-дʼИзер и веселились вдвоем напропалую. Мы выдавали себя за братьев, уродившихся непохожими: он – черноволосый с карими глазами, я – русый с голубыми, и называли друг друга Жюль и Джим[10]. Я, разумеется, был Жюль, а он – Джим. Только, в отличие от героев фильма, мы, к счастью, не влюблялись в одну и ту же девушку. На мое тридцатилетие Александр подарил мне часы, на задней крышке которых было выгравировано «Жюль». Гравировку он выполнил собственноручно.
Александр – ювелир, один из самых креативных и дорогих в Париже. Его небольшой магазинчик называется «L’espace des rêveurs» – «Мир мечтателей», и, по-моему, ни одна женщина не может оставаться равнодушной к его изысканным изделиям ручной работы, украшенным то мелкими драгоценными камнями, переливающимися нежными весенними красками, то крупными блестящими черными жемчужинами южных морей – довольно редкими, судя по цене. Круглые или прямоугольные подвески матового чеканного золота или серебра с выгравированными на них цитатами из Рильке или Превера; мерцающие остроконечные сердечки из розового кварца, агата или аквамарина, вставленные в золотую крестовидную оправу, а в центре украшенные рубином величиной с булавочную головку, – такой любви к деталям, как у Александра, я больше не встречал. Раз в квартал он перекрашивает стены своей лавки в новый цвет – то темно-серый, то зеленый, как липовый лист, то в цвет бычьей крови; а по стенам у него развешаны молочно-белые керамические плитки ручной работы, на которых черной краской написаны одно-два слова: например, «Цветочная пыльца», или «Chagrin dʼAmour» («Любовная тоска»), или «Королевство», или «Toi et moi» («Ты и я»).
Человек, придумывающий и создающий своими руками такие чарующие вещи, непременно должен обладать тонкой интуицией, и, я думаю, Александр, как никто другой, понимал, что творилось в моей душе в эти дни, но он терпеть не мог банальностей и потому не приставал ко мне с ходячими фразами, вроде того что «время все залечит» и «все пройдет».
В том-то и беда, что ничего не проходило. Никакие утешения на меня не действовали. По крайней мере, пока. А уж если когда-нибудь этому все-таки суждено случиться, то я, наверное, и сам почувствую без чужой подсказки.
– Я только что с кладбища, – сказал я.
– Прекрасно. Значит, проголодался. На свежем воздухе всегда появляется аппетит.
Он бережно спрятал бархатный мешочек в расположенный у дальней стены сейф, закрыл тяжелую дверцу и набрал кодовую комбинацию.
Я кивнул и, к собственному удивлению, почувствовал, что и впрямь проголодался. Круассана, который я рассеянно съел за утренним кофе, хватило ненадолго.
– Сейчас я тут быстренько кое-что приберу, и пойдем. Габриэль будет здесь с минуты на минуту.
Он скрылся в дальнем помещении, и я услышал, как он там гремит инструментами. В отличие от меня, Александр – большой аккуратист. У него все вещи находятся на своих местах. Беспорядок причиняет ему прямо-таки физическую боль. Я отошел к входной двери. Закурил сигарету и стал смотреть, когда появится Габриэль.
Габриэль – стройное бледное создание с собранными в узел волосами. Она всегда одета в черно-белые свободные платья. Тайная повелительница «Мира мечтателей» («L’espace des rêveurs»), Габриэль от руки выписывала темно-синими чернилами чеки на листах кремовой бумаги ручного изготовления. Она с неподражаемым шармом носила и продавала, не будучи продавщицей, создаваемые Александром украшения. Она была его музой и, подозреваю, тайной властительницей его сердца. Я не знал в точности об их отношениях, но, судя по всему, они замечательно подходили друг другу: оба не от мира сего и оба наделены обостренным чувством стиля.
Видя, что Габриэль не торопится приходить, я затоптал сигарету, вернулся в магазин и начал разглядывать украшения, выставленные в освещенных витринах на фоне небесно-голубых стен. Одно кольцо особенно привлекло мое внимание. Его массивный ободок состоял из многократно переплетенных между собой тончайших золотых нитей. Такое украшение было достойно средневековой королевы. Ничего подобного я еще не видел. Очевидно, это была новая модель.
– Ну что? Нравится тебе мое плетеное колечко? – с гордостью спросил Александр, поправляя черные очки. – Мое новейшее произведение. По желанию можно, конечно, получить вариант, украшенный вделанными бриллиантами и рубинами.
– Настоящий шедевр! – выразил я свое восхищение. – Как будто соткано прекрасной дочерью мельника из сказки. – И со вздохом добавил: – Жаль, что мне уже некому дарить такие вещи.
– Действительно жаль, – согласился он, не церемонясь. – Зато сбережешь кучу денег, так как эту безделушку не получишь за бесценок, как золото прекрасной мельничихи.
– Очень утешительная мысль!
– А что я тебе говорю! Давай пойдем поедим! Мне уже надоело ждать.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
