Теперь давайте начнем вносить поправки в статьи общественного договора, согласны? Я думаю, вам они понравятся.
II
Делать и не делать: Правила, которые нужно нарушать
Правила бывают самых разных форм и размеров. Устные правила, негласные правила, пассивно-агрессивные знаки в общественном бассейне. Они обычно устанавливаются в таких местах в силу определенных причин, но многие из них не настолько непререкаемы, как вас в том убедили.
Например, «Всегда смывай, когда сходил по-большому» – твердое условие общественного договора. (Серьезно, кто вас воспитывал?) В то же время «Относись уважительно к старикам» – всего лишь хорошая рекомендация, ведь многие старики бывают настоящими подонками. Вы когда-нибудь встречались с Клинтом Иствудом? Я думаю, вполне нормально интерпретировать и применять это правило в зависимости от конкретного случая.
Большую часть своей жизни я соблюдала ВСЕ ПРАВИЛА – устные, негласные, обязательные и прочие. Часто это работало – моей лучшей подруге не приходилось звонить моим родителям, пока я валялась пьяной на заднем сиденье полицейской машины. И снова оговорюсь, что мой брат, похоже, повеселился в юности немного больше, чем я.
Заключение: правила, которые также являются «законами», лучше оставить как есть.
Но в последние несколько лет я начала замечать, что другие правила – негласные установки, часть которых не закреплена юридически, – причиняли больше неудобств, чем помогали мне. К тому же их соблюдение не шло на пользу никому. Так что я нарушила несколько из них. И что вы думаете? Я обрела больше счастья и достигла бо́льших успехов после того, как перестала быть занудой, живущей под девизом «делать все так, как, по мнению большинства людей, все должно делаться».
Все началось с таких простых вещей, как пропуск ежедневных совещаний по маркетингу на моем последнем рабочем месте. (Читатели «Магического пофигизма» вспомнят, что совещания – частые жертвы чьего-то уменьшенного бюджета пофигизма.)
После нескольких лет вставания на час раньше по четвергам лишь для того, чтобы посидеть в комнате и послушать, как другие зачитывают отчеты, которые не имеют никакого отношения ко мне и моей работе, я решила: с меня хватит. Если один из моих проектов был на повестке дня (что случалось раз в 5–6 недель), конечно, я делала над собой усилие и появлялась на совещании. Все остальное время я тратила этот час на блаженную утреннюю дрему.
Я выказывала к другим такое же отношение, какое ждала и от них, т. е. «не заставлять их вставать на час раньше ради того, чтобы набиться вместе с остальными в слишком тесный конференц-зал и посмотреть на мои двигающиеся губы просто потому, что так делают все остальные». Я подумала, что от моего отсутствия никто не умрет и, конечно же, я не буду сожалеть о том, что пропустила прекрасную возможность посидеть рядом с коллегами, которые только что выпили по чашке кофе и насыщают атмосферу маленького помещения его слабым ароматом.
Кому я вообще могла там понадобиться?
Как оказалось, никто не терроризировал меня по четвергам, за исключением одного коллеги, любителя соблюдать все правила. Он следил за мной и отмечал время моего появления в офисе – 10:00 утра. Ну ладно, не в десять – в 10:15.
(Ладно-ладно, в 10:30. Боже, вы торгуетесь до последнего.)
– Где вы были? – спрашивал он меня. – Вы полагаете, что это совещание факультативное?
Он шутил. Типа как бы шутил. Он знал, что совещания по вопросам маркетинга не были обязательными для работников других отделов, однако чувствовал, что мы (члены редколлегии) должны приходить на них, и если он придерживался этого правила, то его должны соблюдать все.
