Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
В накопителе без сбоя не обошлось. «Куда смотрят эти бестолковые мамаши? Ребенок, весь измазанный чем-то липким и гадким, с диким звериным ревом носится сломя голову, а она журнальчик читает», – Игорь не выдержал, выразительно посмотрел и шикнул на мальчика.
Зря! Как будто читая мысли, малыш на всей скорости врезался в светлые брюки «противного дядьки», причем ухитрился еще и очистить свой сопливый нос. Стервец явно это сделал специально. Все пассажиры, как один, посмотрели в сторону Игоря. Он брезгливо отлепил от себя мальчика и с досадой произнес про себя пару крепких словечек.
Откуда ни возьмись, появилась мамаша ребенка со своими извинениями. Она достала платок не первой свежести, наклонилась и попыталась исправить положение, усиленно растирая липкую грязь на ткани.
Народ с интересом наблюдал за происходящим: кто-то сочувствовал пострадавшему Сундукову, кто-то хихикал, потому как мать ребенка терла аккурат в районе причинного места, кто-то давал никому не нужные советы.
«Что она делает? Идиотка! Откуда она взялась? Лучше бы за ребенком следила! Только всеобщего внимания мне не хватает», – Игорь отодвинулся от назойливой мамаши и постарался быстрее отделаться от нее и дитяти.
Женщина, чувствуя вину за случившееся, продолжала одной рукой тереть безнадежно испорченные брюки, а другой держала пытавшегося удрать мальчишку.
– Васька, проси прошение у дяди! – зарычала она на сына, бросив наконец-то размазывать грязь, и освободившейся рукой отвесила своему отпрыску подзатыльник.
Мальчик заплакал, и вся толпа осуждающе посмотрела на Игоря, будто он был причиной неприятностей ребенка. Мамаша взяла в руки бутылку с минеральной водой, открутила крышку и со словами: «Разрешите, я застираю», – уже намеревалась вылить воду на брюки.
– Только не это! – взвизгнул Сундуков. – Не надо ничего не надо. И перестаньте ругать сына. Я не сержусь. У вас просто очень резвый мальчик, – сквозь зубы процедил он и, изобразив на лице фальшивую улыбку, погладил ребенка по голове. Кто бы знал, чего это ему стоило.
Игорь женат не был и детей не имел, поэтому об особенностях детского поведения ничего не знал. Все дети казались ему невоспитанными и избалованными, вечно хныкающими и сопливыми.
Свое детство он считал счастливым. До семи лет он жил с бабкой в деревне и был вожаком деревенской ребятни. Когда пришла пора определяться со школой, мать забрала его в город. С тех пор он с прохладцей относился к городским детям, считая их тепличными и никудышными.
– Ма, а чего он мне пальцем грозил? Я ему чо сделал? Пусть с этим пальцем знаешь чо сделает? – отозвался Васька, оттопырив свой маленький замызганный пальчик, за что незамедлительно получил очередную оплеуху от матери. – Да ты чо! Ма!
«Воспитанный мальчик! Ничего не скажешь! Драть его надо как сидорову козу», – подумал Сундуков и еще раз скривился в улыбке.
– Вы простите его. Дитя он еще, несмышленыш. – Мамаша стояла красная как рак, с трудом подбирала слова, не зная, как загладить вину перед этим воспитанным молодым человеком.
К счастью, объявили посадку, люди заспешили к самолету, и конфликт был исчерпан сам собой.
Глава 4
Если бы не Алина со своей парикмахерской, в жизни бы не полетела самолетом. Я готова сутками трястись в поезде или в автомобиле, лишь бы не отрываться от земли. У меня аэрофобия, причем в гипертрофированной форме. Пока самолет набирал высоту, я дрожала, вцепившись в подлокотники кресла и бормоча под нос: «Только бы не упал. Спаси и сохрани! Только бы не упал».
Чтобы как-то отвлечь себя от навязчивых мыслей об авиакатастрофе, я достала из сумки фотографию двадцати летней давности. На фоне стройных кипарисов стояли такие же стройные и красивые девушки и ребята. Справа от меня – венгр Ласло Хорти. За ним – Павел Федоров, бывший профсоюзный активист, ставший впоследствии депутатом. Потом стояла Вика Швецова, сумевшая выйти замуж за француза-аристократа. Слева разместился Ян Кисневский, мой воздыхатель и тень, следовавшая за мной повсюду. На нем я задержала взгляд, и вмиг на меня нахлынули воспоминания.
Ян был родом из Кракова, но прекрасно говорил по-русски. Его родители изучали язык страны Советов в университете, читали русскую литературу и смогли привить сыну любовь к Пушкину и Достоевскому.
В Яне, кроме привлекательной внешности, было много и других достоинств, выгодно отличавших его от других юношей. Общительный и прекрасно воспитанный, он сразу стал объектом пристального внимания многих девушек. Вика Швецова, в душе интернационалистка, сразу положила глаз на Кисневского. Она попыталась прибрать его к рукам, но ее чаяниям не суждено было сбыться, Ян выбрал меня.
Мы много гуляли, взбирались на горы, часами могли разговаривать о чем угодно, нам никогда не было скучно вдвоем. Когда он узнал, что у меня тоже есть польские корни и даже родственники в Варшаве, страшно обрадовался. Правда, я ему объяснила, что родственники очень дальние, наша семья лишь знала об их существовании, но никогда в глаза не видела и даже не переписывалась с ними. Но это его нисколько не смутило, он тут же вызвался разыскать мою родню и содействовать воссоединению семьи. Ян, несомненно, строил далеко идущие планы на наше совместное будущее.
Наш роман набирал темпы, и романтические отношения стремились перейти в иную фазу развития любовных отношений, но как поется в песне: «Красивая и смелая дорожку перешла…»
Да, у меня банально увели из-под носа выгодного жениха. Я, в ту пору наивная, не растленная девица, и в мыслях не могла предположить, что возможен вариант, когда предпочтут не меня.
Иностранцы занимали отдельные комнаты, наших же студентов расселяли по несколько человек. Я делила комнату с Татьяной Ларионовой и, естественно, считала ее своей подругой.
Мы часто проводили время втроем, иногда в нашу кампанию вливался Ласло. Хохотушка и говорунья, Танька веселилась сама и заводила окружающих. Липла она ко всем и висла на всех. Вот уж вокруг кого парни роились, как пчелы подле бочки с медом. Конечно, мне следовало сразу сообразить, кто станет следующей Таниной жертвой. Но я тогда, повторюсь, была наивна и глупа.
Оставалось несколько дней до отъезда, Татьяна возвращалась, как обычно, под утро, меня это не слишком волновало, в конце концов, ее дело – где и с кем ночевать, но Ян стал вести себя странно. Его обволакивающий, некогда полный нежности взгляд куда-то исчез. «Вчера еще в глаза глядел, а нынче – все косится в сторону!» Нет, он не избегал меня, но боялся посмотреть в глаза. И, как мне казалось, хотел что-то сказать, но не решался.
Накануне отъезда, набравшись смелости, он выложил все на чистоту. Он переспал с Татьяной и теперь не может поддерживать со мной отношения. Почему? Потому что любит меня, но недостоин и как честный человек должен жениться на Таньке. Поверить в это было трудно. Не в то, что переспал, а в то, как он к этому относился. Ну просто обязан жениться, и все! Вот те раз! И вроде Татьяна не настаивала, ни о чем таком она и не думала, а он: «Женюсь». Девятнадцатый век какой-то! Пушкина перечитал! Как будто он у нее первый и последний. Как будто не она затащила его в постель, а он соблазнил доверчивую и непорочную девицу. Я была потрясена его слепотой, дуростью и одновременно благородством. В моей душе не было места ревности или обиде – одно лишь недоумение, как такое в наши дни возможно. Да если бы Татьяна со всеми, с кем спала, регистрировала отношения, то у нее в паспорте давно бы листочки закончились, пришлось бы заказывать вкладыши!
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
