Сказав это, он обошел ее и удалился, тщательно закрыв за собой дверь и оставив ее одну в маленькой комнатушке. Она посмотрела на измятую, запачканную юбку и на обнаженное бедро, и щеки ее запылали.
Она чуть не расплакалась от злости, но, сдержавшись, расправила юбку и присела на корточки, подбирая рассыпавшиеся бумаги.
Черт бы его побрал, черт бы его побрал. Все из-за него… Если бы он не напугал ее…
Ей понадобилось почти полчаса, чтобы собрать рассыпавшиеся бумаги. Она вернулась к себе в кабинет, и сердце ее екнуло — смежная дверь была открыта.
Он говорил по телефону, и, взглянув на его стол, она заметила развернутый пакетик с бутербродами.
Он положил трубку, повернулся к ней и спросил:
— С остальными папками у вас осложнений не было?
— Нет, спасибо, — сказала она настолько холодно, насколько могла, стараясь дать ему понять, что меньше всего на свете хочет разговаривать с ним, но он, казалось, не заметил ее холодности и добавил:
— Я как раз собираюсь перекусить, на обед у меня времени не осталось.
Шарлотта отвернулась, покраснев от негодования. Неужели он думает, что ее хоть сколько-нибудь интересует, как он и его… его клиент провели обеденное время? Она с трудом сдержалась, чтобы не сделать едкого замечания по этому поводу, но вовремя вспомнила, что она всего лишь служащая в его конторе, причем такая, которая может вылететь отсюда в любой момент.
Остаток дня она провела за чтением первых из порученных ей дел; когда в половине четвертого Дэниел закрыл смежную дверь, объяснив, что у него встреча с клиентом, она с облегчением вздохнула.
— Позже, когда вы ознакомитесь с делами, мне бы хотелось, чтобы вы присутствовали при всех мало-мальски важных разговорах с клиентами.
Присутствовать при его встречах с клиентами, а не проводить свои, горько подумала Шарлотта, когда дверь закрылась. Еще одно доказательство того, как низко оценивает он ее профессиональные качества.
В четыре дверь в ее кабинет открылась, и вошел Ричард Горвич.
— Простите, что не смог встретить вас утром, — произнес он с отеческой улыбкой. — Мне надо было быть в суде. Надеюсь, вы неплохо устроились.
— Да… Да, спасибо. Но я… Я не думала, что буду работать только для мистера Джефферсона.
Ричард удивленно приподнял бровь, услышав напыщенное «мистер», но от Шарлотты не ускользнуло, что он тоже чувствует себя не очень уверенно.
— Да, что же, — пробормотал он. — Я… то есть… У него настолько прибавилось работы, что мы оба поняли — без квалифицированного помощника ему не обойтись.
Так она и думала. Решение о том, что она будет работать на Дэниела Джефферсона, было принято уже после того, как он ознакомился с ее curriculum vitae, и он просто побоялся доверять ей самостоятельную работу.
Ее так и подмывало заявить, что она дипломированный юрист, а не ребенок, которому требуется постоянный присмотр, но, сделав над собой усилие, она подавила волну горечи и возмущения, подкатившую к горлу, и напомнила себе, насколько важна для нее эта работа.
Не успел выйти Ричард, как в дверь постучали.
Новая гостья была очень привлекательна и на приличном сроке беременности.
— Меня зовут Энн, я секретарша Дэниела, а теперь и ваша. Сегодня утром я была в поликлинике. — Она слегка дотронулась до живота и состроила потешную гримасу. — Как я жду, когда он или она наконец появится на этот свет!
— Это… это ваш первый ребенок? — поинтересовалась Шарлотта.
Несколько неожиданно для нее Энн отрицательно покачала головой.
— Нет, у нас уже есть четырехлетний Джереми. Питер, мой муж, работает на дому. Он программист. Когда у нас родился Джереми, я тоже хотела остаться дома вместе с ним, но если Питер все время рядом… Временами я на стену готова была лезть! Так что, когда родится этот, я после положенного мне отпуска сразу вернусь на работу. И дело тут не в деньгах, хотя, должна сознаться, это тоже немаловажно… Питер не жалеет для меня денег, но я предпочитаю быть экономически независимой. Но самое главное для меня — это общение с другими людьми, к тому же работать на Дэниела — сплошное удовольствие. Он все прекрасно понимает и по-настоящему заботится о своих работниках.
— По-другому и не может быть, вам не кажется? — вставила Шарлотта и прикусила язык, заметив, что ее слегка ядовитое замечание заставило Энн посмотреть на нее с некоторым сомнением во взгляде. — Я имею в виду, что ему надо заботиться о том, как он выглядит в глазах прессы, — заикаясь, поправилась она. — Люди, находящиеся постоянно в центре внимания общества…
— Да нет, что вы, Дэниел вовсе не такой! — твердо возразила Энн. — Просто он от природы внимательный. Он считает, что когда люди довольны жизнью, то они и работают лучше, и мне кажется, он прав.
Шарлотта заставила себя улыбнуться, хотя была готова заскрежетать зубами.
Чем же это он их всех так приручил? Прямо массовый гипноз какой-то. Ну ладно, уж кто-кто, а она-то не собирается записываться в его обожатели, твердо заявила она себе, берясь за следующую папку, когда Энн вышла, — ее ему не одурачить.
Дело, которым она занялась, было чрезвычайно запутанным и тонким, и Шарлотта настолько погрузилась в его изучение, что и не заметила, как наступил конец рабочего дня.
По правде говоря, она не замечала ничего вокруг и вернулась к действительности, только когда смежная дверь открылась и в кабинет к ней зашел Дэниел.
— Вы еще работаете?
Он стоял рядом и смотрел на папку, лежавшую перед ней.
— Н-да… Это дело весьма сложное, вам не кажется? Пока что не представляю, что у нас получится. Требование компенсации вполне обоснованно, но, насколько мы можем воспользоваться непреднамеренностью поступка, трудно сказать. Уже седьмой час, — мягко добавил он. — А мы здесь не работаем по лондонскому распорядку.
— Но вы-то еще здесь, — возразила Шарлотта. Опять она ему не угодила! Честно-то говоря, она просто забыла о времени.
— У меня были кое-какие дела. — Он помолчал, и Шарлотта посмотрела на него снизу вверх. Одно неосторожное мгновенье они смотрели друг другу прямо в глаза, и ей вдруг стало страшно не хватать воздуха, а голова пошла кругом. — Я понимаю, что вам нелегко, — спокойно сказал Дэниел. — Из вашего curriculum vitae я понял…
Неожиданно странное ощущение прошло, и Шарлотта опять явственно почувствовала разделявшую их пропасть.
— Что я неудачница, — горько закончила она за него. — Да, я это прекрасно осознаю, но не переживайте, мое пятно вас не замарает. В конце-то концов, вы достаточно себя обезопасили, чтобы этого не произошло.
С этими словами она закрыла папку, встала и отрывисто произнесла:
— Мне пора.
Когда она была уже около двери, он сказал:
