Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
Концертмейстер есть и в струнном квартете: это первый скрипач. Он сидит на самом левом (для публики) стуле и развёрнут к ней правым плечом. Это – лидер квартета, ему поручены основные мелодические партии, он играет верхний голос в четырёхголосии, и его партия в техническом отношении самая трудная. Его партнёры – вторая скрипка, виолончель и альт – не подчиняются ему, как оркестранты – концертмейстеру оркестра. В квартете концертмейстер – «первый среди равных», он ведёт, но не подчиняет себе остальных.
Наконец, концертмейстером также называют аккомпаниатора-пианиста, который репетирует и играет с музыкантами или певцами (чаще всего во время учебного или подготовительного процесса).
Солист – тот, кто выступает с оркестром и играет (поёт) сольную – то есть одиночную – партию. Солист – это приглашённая звезда. За сезон он может выступить с десятком разных оркестров и дирижёров в разных точках земли.
На сцене солист располагается между дирижёром и концертмейстером. Его партия хорошо слышна среди оркестрового сопровождения – она яркая, виртуозная, всегда находится на переднем плане. В тот момент, когда перед оркестром появляется солист, субординация на сцене немного меняется: дирижёр перестает полновластно возглавлять процесс. Отношения дирижёра и солиста могут строиться сложно, в диапазоне от гармоничного партнерства двух лидеров до яростного соперничества. Во втором случае оркестру приходится непросто.
Когда начинающий слушатель воспринимает выступление солиста, чаще всего он находится под влиянием двух факторов: звёздности музыканта (певца) и его сценического облика. Публика любит ярких эксцентриков и харизматиков, но постарайтесь не попасться в ловушку автоматического восприятия. К счастью, здесь нет закономерностей. Нельзя сказать, что музыкант, чьё имя у всех на устах, будет играть безусловно хорошо; нельзя также утверждать, что «раскрученная» персона – обязательно пустышка и голый король. Велик соблазн снисходительно отнестись к музыканту, много «танцующему» на сцене («поверхностный!»), или, напротив, впечатлиться театральностью жеста и позы («яркий!»). Распространён нелепый предрассудок, касающийся эффектно одетых и физически привлекательных солисток («берёт внешностью!») или подчёркнуто сдержанных исполнителей («истукан, человек-загадка!»). Обращая излишнее внимание на то, насколько известен музыкант, как он одет, как вышел к инструменту, посмотрел в зал и т. д., мы неосознанно стараемся облегчить себе задачу – вынести суждение о том, что не касается собственно музыки. А потом подменяем им суждение музыкальное.
На самом деле все куда сложнее. Частенько у великих исполнителей бывают неудачные выступления, а музыкант, не произведший на вас абсолютно никакого впечатления, поражает воображение вашего соседа. Кто-то потрясающе играет романтику, но оставит вас равнодушным в старинной музыке. Иногда программа концерта составлена так интересно, что сами по себе сочинения говорят слушателю больше, чем особенное их исполнение (часто это касается новой музыки). Наконец, сценически-театральная часть, от которой мы только что торжественно открестились, на самом деле тоже важна: выбирая костюм, способ появиться на сцене и манеру кланяться, исполнитель кое-что сообщает залу. Точно так же и мы своей одеждой и языком тела говорим миру нечто важное о себе.
Как разобраться во всем этом и понять, хорошо или плохо играет/поёт солист? Главное правило здесь – отсутствие любых правил. Ваша оценка и отношение к музыканту, которые формируются во время его выступления или прослушивания записи, и есть правильные. Здесь важна честность перед собой: уверенность в том, что музыкант произвёл на вас сильное впечатление именно своей игрой. И именно на вас, а не на вашего спутника или рукоплещущую толпу. Чем больше музыки вы будете слушать, чем больше разных исполнений одного и того же текста будет в вашем багаже, тем легче и увлекательнее вам будет составить это впечатление.
Солистами также называют оркестрантов, которые играют важные одиночные реплики или эпизоды. Слушая симфоническую музыку, вы наверняка обращали внимание на сольные фразы отдельных инструментов (например, духовых), или целые развёрнутые построения, которые исполняет один музыкант. Это и есть соло. Если в том или ином опусе у флейты, например, много одиночной и важной игры, дирижёр во время аплодисментов, скорее всего, специальным жестом пригласит флейтиста подняться, чтобы поблагодарить его отдельно: он, хотя и играет в оркестре, является солистом.
Кстати: итальянское слово solo означает «только» или «один».
Либреттист – автор слов, которые поют оперные певцы, и «архитектор» оперного сюжета. Гениальные либреттисты иногда составляли целую эпоху в оперном искусстве – несколько таких примеров ищите в «Кратчайшей истории музыки». Бывали случаи настолько плодотворных и длительных тандемов оперных композиторов с либреттистами, что те становились полноправными соавторами великих опер, которые получались в результате.
В современной опере либреттист всё чаще – прославленный писатель или поэт, признанный в литературном мире. В прошлом было не так: либреттистами самых гениальных опер становились журналисты, публицисты, средние литераторы или даже сами композиторы. Если воспринимать либретто как литературу, то они могут показаться слабыми или даже бессмысленными, и это нормально. Исторически либретто – отдельный жанр, который можно оценить только во взаимосвязи с музыкой. Сейчас искусства все сильнее тяготеют к кросс-дисциплинарности, то есть к тому, чтобы находиться на стыке, в точке плавления сразу нескольких областей творчества. И мы видим тенденцию к тому, что либреттист как отдельная профессия мало-помалу исчезает.
Режиссёр оперного спектакля – важнейший человек, определяющий наше восприятие оперы. Эта профессия появилась в музыкальном театре очень поздно. Долгое время считалось, что все необходимые для постановки оперы решения принимает либреттист. Действительно, ведь в либретто указано время и место действия оперы, входы и выходы персонажей, слова, которые они поют! На протяжении столетий роль режиссёра сводилась к тому, чтобы просто инсценировать либретто, перенести его на театральные подмостки.
В середине XX века оперный режиссёр становится интерпретатором. Теперь он свободно трактует оперу, привнося в нее своё видение – и оно приобретает громадное значение: к концу века появляется такое явление, как режиссёрская опера. Оно подразумевает особое отношение к спектаклю, при котором мы не хотим больше смотреть на бесхитростно разыгранную историю.
Предположим, мы тысячу раз видели цыганку Кармен в платье в горошек и с розой в волосах. Этот образ больше не царапает и не обжигает наше восприятие, не захватывает внимание. В режиссёрской опере публике предложен уникальный взгляд на ту же Кармен. Режиссёр старается найти в знакомых нам наизусть сочинениях и сюжетах то, что по-новому объединит события либретто и музыку, заставит нас увидеть старую историю в новом свете, поменяет наше видение оперы.
Для этого он задаёт себе вопросы, анализирует оперный сюжет и партитуру: он ищет проблемы, образы героев и мотивации, которые способны увлечь его (и нас) именно сегодня. Иногда, в качестве побочного результата этой работы, приходится по-новому одевать героев, менять время действия оперы и даже отношения между персонажами – вплоть до (в редких случаях) изменения слов либретто. Ответственность за эти перемены несёт режиссёр. И он рискует, внося своё – иногда радикально новое – воззрение в классическую историю: часто публика не может или не хочет понять его, упрямится и злится, не обнаружив платья в горошек и розы. Однако именно режиссёру в опере предоставляется шанс дать новое дыхание старому искусству, сделать его актуальным, шокирующим, бередящим.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
