До меня дошел весь ужас ситуации, и я застыла с совершенно убитым видом.
– И что же мне делать? Как я буду ходить вот в этом? – Потрясла погибшими в неравном бою чулками. Хотелось выть и крушить все напропалую.
– Вообще-то можно что-то придумать, – утешил меня мужчина. – Мы как раз вчера отдали трактирной прачке грязную одежду. Думаю, сможем кое-что подобрать и для… вас. Правда, не такое открытое и вызывающее…
– Вы издеваетесь? – Мои глаза снова наполнились слезами.
– Ничуть, – поспешил уверить эльф. – Просто предупреждаю. Так вы согласны?
– А у меня есть выбор? – убитым голосом спросила я, все еще надеясь на чудо.
– Нет. Да. Есть.
– Какой?
– Ходить в таком виде, – кивнул на меня мужчина. Один мой взгляд – и он вылетел за дверь, крича: – Сейчас найду и принесу! – при этом хохоча во все горло.
У-у-у, жеребец, который скоро станет мерином!
В захлопнувшуюся за ним дверь стукнулась вторая туфля.
Мерзкий тип! Сказал гадость – сердцу радость!
За то время, пока он шастал в поисках одежды, я успела переделать кучу дел. Умыться и причесать волосы. Похоронить раздавленную пудреницу и поубиваться по этому поводу. Реанимировать губную помаду и порадоваться. Накраситься и повозмущаться насчет медлительности некоторых.
Когда он вернулся, неся стопку чистой наглаженной одежды, я уже была в «боевой раскраске» и обреталась в хорошем состоянии духа.
– Вот, – сбросил эльф вещи на кровать. – Все, что смогли подобрать по размеру.
Я поворошила предложенное и сморщила носик:
– Черную рубашку не надену.
– Почему? – Недоуменный взгляд из-под темных ресниц.
– Не могу! – отрезала.
– Почему? – Настырный, однако.
– Сказала – не могу! – Я уже начала медленно звереть.
Все вам расскажи и покажи…
– Да почему?! – Он потрясал шмоткой, словно матадор перед быком.
Быка заказывали, счас получите.
– Не могу, и все!
– Ррюмта юотв заогуниечзре зраоб! – Головой тряхнул, словно Леголас перед битвой.
– Все равно не могу! – Я уже с ними отчаялась.
– Ваше упрямство имеет весомую причину? – стали меня дотошно выспрашивать, пытаясь понять сложную женскую логику. А руки-то крючатся, а пальчики-то будто мою шейку сжимают, а изо рта белая пена капает и капает.
– Да! – гордо отказалась я от дальнейших пояснений. В голове зазвучал реквием Бетховена.
– Какую? – Он уже почти рычал.
– Не скажу! – «Безумству храбрых поем мы песню!»
– Почему?! – Он уже рычит, а руки сами так и тянутся.
Живой не дамся!
– Это интимные подробности! – кашлянув, увильнула я.
– Какие? – Угу, «Штирлиц, отделение гестапо во-о-он за той дверью!»
– Это не обсуждается в приличном обществе! – Я стояла насмерть, подобно юной партизанке.
– Давайте на минуту сделаем вид, что мы в неприличном обществе, – произведя над собой огромное усилие, кротко предложил собеседник, – и вы мне по секрету расскажете: почему вы не хотите надеть эту мгбырррову рубаху?! Иначе я все унесу обратно!
Угроза подействовала. Я подумала, помялась и шепотом выговорила:
– У меня нижнее белье светлое, а рубашка тонкая.
– И в чем дело? – не понял эльф.
– Просвечивать будет, – объяснила я ему очевидную каждой девушке истину. Но эльф, увы, девушкой не был.
– И что? – снова не понял он.
– «И что?» – передразнила я. – И то! Моветон!
– Чего?!
– Неприлично.
– А-а-а. И все? И поэтому мы потратили столько времени на капризы?! – возмутился длинноухий… сын полей, лесов и… огородов.
– Это не капризы, а правила хорошего тона! – настаивала я.
– Надевай что дают! – сверкнул глазами этот… гм, это дитя природы.
– Не надену!
– Тогда сними это самое и надевай!
– Что?! И светить этим самым? Наглец!
– Истеричка!
– Хам!
– Скандалистка!
– Мерзавец!
– Эй, ты гляди – уже спелись! – На наши крики в комнату ввалился блондин. – Вы тут семейный междусобойчик решили устроить? А как же моя сестра?
– Нет! – дружно ответили мы.
– Я с ней…
– Я с ним…
– …Никаких дел иметь не желаю! – Дружно, в один голос.
– Да? – изумился шатен, заглядывая внутрь. – А как же спасение нашей сестры? И твоей невесты?
– Бто ывесв всрипильлаол! – сплюнул брюнет и свалил из комнаты.
– Переживает, – по секрету поведал мне блондин.
– Нервничает, – добавил шатен.
Чтоб вас!!!
При известии о наличии суженой у моего «идеального мужчины» настроение упало ниже плинтуса.
С чего бы это? Сама говорила, что тебе его уши не нравятся! А все остальное? Нра… Так! Сосредоточимся на ушах!
– Вы бы не могли одеться побыстрее? – попросил вдруг блондин. – А то обед стынет и кушать очень хочется.
– Да, конечно, – рассеянно согласилась я.
В это время дверь распахнулась и в меня полетела белая рубашка. Рубашку я чудом поймала. Дверь захлопнулась.
– У вас талант выводить мужчин из себя, – восхищенно заметил блондин. – Магриэль даже на нашу сестру так не реагировал!
– Я долго тренировалась, – нечаянно проговорилась жертва катастрофических обстоятельств и предложила: – Давайте познакомимся. Я – Ольга.
– Ол-л-га, – покатал на языке мое имя блондин. – Олге?
– Тогда уж лучше Леля, – поморщилась я.
– Леля… – повторил шатен. – Очень приятно! Я – Болисиэль, а это мой родной брат – Лелигриэль.
Услышав имена, я собрала всю свою силу воли, чтобы не заржать в голос.
Лелигриэль. Болисиэль. Магриэль. Лелик, Болик и Маголик… Тунеядец, алкоголик… что-то меня не туда занесло…
Вместо этого протянула ему дружески руку:
– Взаимно.
Шатен принял мою руку и наклонился для поцелуя. Дверь открылась, внутрь полетели сапоги, один из которых попал моему собеседнику чуть ниже спины. Дверь захлопнулась.
– Ботчятбе опеесклор орду! – высказался Болисиэль, покачнувшись. Быстро чмокнув мою ладошку, он потер пострадавшее место и выскочил за дверь с новой, глубоко прочувствованной фразой на ту же тему.
