Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Она видела, как Илья упорно влечет коня к загону. Было странно, что вожак упирается, пытается пересилить человека, но не пытается ускакать. Было в этой схватке что-то колдовское. Не человек и конь сейчас силой мерились, а две воли столкнулись на этом горном пастбище. Они силились понять, стоит им дружить, брататься или они недостойны друг друга. Златыгорка чувствовала, что и сама она уже устала, что, глядя на Илью, и у нее напрягаются мышцы.
Вот человек коснулся спиной прясел загона, вот он уже прошел между двумя рядами ограды. Девушка толкнула рукой жерди, и узкий загон закрылся.
Конь стоял между двумя рядами жердей, храпя, вздуваясь боками, бешено поводя глазами. Илья подошел к нему спереди, пальцами разжал зубы и протолкнул веревку, как удила, между зубов. Конь дернул головой, но человек уже запрыгнул ему на спину, потянул веревку, поворачивая голову коня то в одну, то в другую сторону. Так он показывал бурому, что будет от него требовать, как управлять им. Златыгорка, восхищенная и завороженная этим зрелищем, подбежала и отбросила жерди с другой стороны загона.
Илья не успел ударить коня пятками под бока, как тот одним скачком выбросил свое сильное тело из загона. Но человек удержался, изо всех сил натягивая повод. Бурый стал скакать и прыгать, взбрыкивая задними ногами выше головы, пытаясь сбросить человека. Он поднимался на дыбы, делал несколько скачков на задних ногах, наклонял голову и снова взбрыкивал.
Когда конь понял, что человека ему не сбросить, он ринулся на открытое пространство и понесся по пастбищу как ветер.
Златыгорка не успела и глазом моргнуть, как Илья верхом на буром превратился в маленькую точку за бугром у самого леса. Девушка только чувствовала, как гудит земля от топота могучих копыт бурого. Она стояла и смотрела, прикладывая к глазам ладонь. Потом сидела на жердях загона и кусала губы, но Ильи по-прежнему не было видно. И когда ей стало совсем невмоготу и она готова была броситься искать сброшенного наземь русича, у кромки леса показался всадник.
Конь больше не метался под Ильей из стороны в сторону, не взбрыкивал ногами. Он мчался как ветер, его косматая грива и хвост развевались по ветру. Илья, пригнувшись к шее коня, слился с ним воедино. Они мчались, две неуемных соединившихся силищи.
У самого загона Илья осадил бурого, и тот послушно замедлил свой бег. Ноздри коня раздувались, бока вздымались, дыхание было под стать порыву морского ветра.
Илья с довольной улыбкой легко спрыгнул с коня, продолжая крепко держать его в поводу. Конь стоял рядом, но в его виде не было покорности. Он признал в человеке равного себе.
– Я буду звать его Буркой, – пророкотал Илья, потрепав коня по шее. – Другом мне будет и в бою, и в дальнем походе, и на отдыхе, если доведется.
– Нужно на него надеть настоящую узду, – посоветовала восхищенная Златыгорка. – Ты надеть должен. Веди его к нашему дому, я подарю тебе узду и седло.
…Несколько дней Илья укрощал коня. По совету девушки он больше не водил его на общее пастбище, где пасся табун. Теперь конь стоял в загоне возле дома царицы Самсун. И каждый день на рассвете Илья выходил, разговаривал с конем, похлопывая его по шее и угощая солеными лепешками. Конь слушал человека внимательно, косил хитрым глазом и тыкался мордой в его руки, требуя нового угощения.
А потом Илья седлал коня и они уезжали в горы. Русич не боялся заблудиться. Хороший конь должен был найти дорогу назад сам. И находил. Изо дня в день Илья гонял Бурку по горам, через глубокие ущелья, по горным тропам. Или спускался на берег моря и носился там по воде, через прибрежный кустарник.
Златыгорка часто видела, как Илья и его конь играют на свободе, как два больших ребенка. Они догоняли друг друга, уворачивались от толчков. Или не уворачивались, и тогда Илья летел наземь, а конь несильно ударял его боком. Илья вскакивал на ноги и догонял Бурку. И тот позволял себя догнать. Позволял обхватить себя за шею и повалить в траву. Да так, чтобы всеми четырьмя копытами взбрыкнуть в воздухе, к общему их с человеком восторгу.
А еще она слышала, как по вечерам при свете факелов Илья чистил коня, называя его дружком, Бурушкой, Бурушкой-Косматушкой. Конь фыркал, согласно кивал головой и тянулся к человеку, трогая мягкими губами его воротник и волосы.
Глава 3
– Здесь нам не пройти, – с сомнением покачала Златыгорка головой.
– А ты говорила, что знаешь, где живет Святогор.
– Никто не знает, где его дом. Святогор всегда оберегал границы от набегов кочевников отсюда и до Сурожского моря. Мне рассказывали с детства, как он появлялся – огромный, на огромном коне – и созывал к себе воинов, поднимал их навстречу подступавшим врагам. И за ним шли и отбивали врага. А потом Святогор снова уходил, и его долго никто потом не видел. Может, это просто народ о нем такие сказки сложил. Но он есть, я видела его. И моя мать его видела, она даже вместе с ним и с племенем касогов сражалась с иноземцами, пришедшими с юга.
– Давай доверимся Бурушке, – сняв рукавицу и похлопав своего коня по крутой шее, сказал Илья.
– Так он может найти только дорогу к своему дому, – возразила Златыгорка. – А найти кого-то в горах…
– А ты посмотри! – прервал ее Илья и совсем отпустил поводья.
Бурка потряс головой, понюхал воздух и неторопливо, как будто пробуя копытами землю впереди себя, двинулся вверх по тропе. Козья тропа была узкая, но конь шел по ней, как будто знал ее хорошо.
Девушка промолчала, потом тронула своего коня следом за Ильей. Долго и неторопливо ехали они между скалами, пробирались по краю обрыва, снова уходили в горы. Дважды конь вел их через мрачные пещеры, которые всегда заканчивались новым проходом и солнечным светом.
Когда солнце стало садиться, они, наконец, выехали на большое плато. Бурный ручей падал с горы, пенился, разбрасывая брызги, уходил по склону вниз, спеша к морю. А возле ручья под сенью старых высоких сосен стоял дом, сложенный из толстых почерневших бревен. Густые травы покрывали пространство от горной тропы до дальних скал. Здесь можно было пасти табун лошадей. Но какая-то невидимая печать уныния висела в воздухе.
Возле дома с черными окнами, на земле у коновязи лежало старое седло, на крюке висела сбруя. Златыгорка указала рукой. Саженях в двухстах от дома среди травы чернела туша коня. Спешившись, Илья снял с головы шлем, перекрестился и открыл тяжелую дубовую дверь.
Свет заходящего солнца протиснулся в дверной проем и упал на человека с длинной белой бородой. Он сидел, прислонившись спиной к стене, на лавке у дальней стены, под образами. Пыльное окно не пропускало света. Дверь открыла взору простые полати с шерстяным одеялом, грубый стол с кувшином, очаг с большим котлом. Рядом с человеком на стене аккуратно были развешаны доспехи: бахтерец, ноговицы и наручи, шлем с бармицей. Прямо у ног лежал большой прямой меч в богато украшенных ножнах.
Илья вошел и замер у входа. Златыгорка стояла за его спиной и молчала. «Наверное, он уже умер», – подумал Илья. И конь его пал на лугу, а теперь и хозяин принял свою кончину, и никто не предал его земле. Глаза старца были закрыты, скулы обтягивала желтая кожа; старческие пальцы, в которых еще чувствовалась сила, сжимали лавку.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
