Книга Глубокая вода - Андрей Кокотюха

Даже будучи опером, Виталий Мельник всегда брал в разработку потерпевшего.

Живой он либо мертвый.

Прокачать терпилу он считал первоочередной задачей. Причем не особенно скрывал это от тех, кто считался жертвой преступления. Пострадавшие писали на него жалобы, и хотя стандартной формы такого документа никто не придумал и ни один из них не был знаком с другим, высказанные в жалобах претензии выглядели примерно одинаково. Мол, мы пострадали, понесли большие материальные и моральные убытки, а оперативный уполномоченный, капитан милиции Мельник, собирает о нас сведения и относится к нам так, будто мы сами совершили это ужасное преступление против себя. Одним словом, в таком духе. Мельник получал регулярные «пистоны» за торможение работы по делу, и все равно упорно отрабатывал вместе с другими и потерпевшего.

Он должен был знать, чем тот живет. Его привычки. Круг его знакомых. Гастрономические, алкогольные и прочие страсти. Фамилии друзей, врагов, любовниц, любовников. Где он работает, какую получает плату. Причем выяснить источник финансовых поступлений, то есть раздобыть информацию, которую даже добропорядочные граждане тщательно скрывают, в том числе — от своих родных, Мельник считал одной из основных своих задач.

Поскольку нынче воруют только деньги. И убивают только из-за денег. Или из-за их эквивалента: квартир, машин, престижных должностей, наконец — из-за дорогих любовниц или перспективных любовников. Даже если кто-то кого-то зарубил топором из зависти, то позавидовал он тому факту, что жертва имеет больше денег, чем он сам.

Все преступления, с которыми за свою пятнадцатилетнюю оперскую практику сталкивался Мельник, так или иначе совершались из-за денег.

Он по-прежнему не верил в нечистую силу. Четырех рыбаков кто-то убил. Затащил под темную воду Тихого затона и держал там, пока они не захлебнутся. Пока что это единственный доказанный факт. А раз так, то даже у речной нечисти должна быть причина для систематических нападений на мужчин, которые ловят в заливе рыбу. Не рыбки же для них водяные с русалками пожалели…

А раз Павел Заруба считает, что вся эта потусторонняя сила пробудилась ради того, чтобы чем-то насолить лично ему, то, значит, для этого должны быть реальные и весомые основания. Значит, надо больше узнать о своем неожиданном богатом работодателе.

Опять же из собственного опыта Мельник знал: состоятельные люди или когда-то были «клиентами» отдела борьбы с экономической преступностью, образованного из бывшего ОБХСС, или и теперь остаются ими. Судя по всему, свою трудовую деятельность Заруба начинал на малой родине, то есть — в самом Чернигове или в области. Знакомые в нужном ведомстве у Виталия, как и у каждого опера, хоть и бывшего, имелись. Оставалось только позвонить, напомнить о себе и договориться о встрече.

С майором Локотковым он встретился на следующий вечер на Валу. Раньше приятель не мог — министерские проверки запарили. Взяв по бутылке пива, они сели на лавочке под деревьями. Пиво было теплое — девчонка в окошке киоска печально сообщила, что от жары утром накрылся холодильник. И почему-то добавила, будто двое незнакомых мужчин могли ей чем-то помочь: приходил хозяин, армянин Вардан, и предупредил — ремонтировать холодильник она должна за свой счет.

— Ничего себе, — присвистнул Локотков. — И с какой это стати?

— Он мне не зарплату платит, а процент от выручки. — Девчонка шмыгнула носом. — А если у меня не будет холодного пива, я его мало продам. И так же мало заработаю. Холодильник в жару — гарантия моей зарплаты, он так сказал.

— Может, ну его? Другую работу найдешь?

— Не-а. Такую же найду. Я же неквалифицированная… Только не говорите никому, — внезапно понизила она голос, — а то меня точно никто не возьмет, тогда все. Я маме в деревне сказала, что в техникум поступила.

— Хоть поступала?

— И дальше что? Заработаю немного — и сразу в институт. На филолога. Язык учить.

— А ты его разве не знаешь?

Девчонка зарделась и умолкла. Локотков купил у нее еще две упаковки копченых кальмаров и, уже когда они сели, пробурчал:

— Тёлка дура, Вардан — мудила. Только на дураков закона не придумаешь. А на таких варданов законы не действуют. По нашей линии его не протянешь, у него с документами все в порядке. Налоги платит, легальный предприниматель. Более того — у нас здесь начали армян отрабатывать, так они министру Авакову жалобу настрочили: черниговские правоохранители преследуют частных предпринимателей по национальному признаку. Националисты мы, короче. Так что пусть девка со своим Варданом сама разбирается.

— Давай ей посоветуем на изнасилование подать. — Мельник глотнул пива. — Он же, скотина черная, сто пудов ее несколько раз в неделю бесплатно дерет на правах работодателя.

— Чтобы черные ее вообще на лоскуты порезали?

— Могут порезать. А могут договориться: штука баксов отступного — и никто никакого заявления не видел. Семьсот девушке, триста — операм за услугу. Она таких денег у этого Вардана за год не заработает.

— Ты собираешься решать ее проблемы или свои?

— Ни то, ни другое. — Мельник легко прервал светскую беседу. — По нашему… вашему департаменту такой вот Павел Павлович Заруба никогда не проходил?

Локотков оторвался от пива, посмотрев на приятеля заинтересованно:

— Ну, по твоему бывшему департаменту он точно не проходил. Во всяком случае, последних лет десять.

— Я тогда как раз после армии и школы милиции в розыск пришел.

— Это я к тому, почему ты вдруг заинтересовался уважаемым гражданином, бизнесменом и меценатом?

— Они еще и меценат?

— А как же! Опекает семейный детский дом. Купил им еще при той власти, при Яныке, двухэтажный дом за Черниговом и бусик-минивэн. Глава большого семейства его под маршрутку переделал, зарегистрировался как частный предприниматель и теперь из Чернигова в Киев и обратно людей возит. Видишь, сколько пользы господин Заруба одним махом людям принес. Так скажешь, чем он тебя заинтересовал?

Мельник сделал большой глоток из бутылки, зажевал кусочком кальмара.

— На работу сватает. В охрану.

— Личным охранником? Растешь, Виталик!

— Да нет. Просто территорию охранять. У меня черного пояса по карате нет, даже разряда по самбо. И вообще, кажется, форму потерял со всей такой жизнью.

— Его миллионер в службу охраны зовет, а он еще на жизнь жалуется! Жлоб ты, Мельник, вот что я тебе скажу.

— Значит, Заруба — миллионер…

— А чему ты удивляешься? Долларовый. У него оборотного капитала несколько сотен зеленых миллионов. Банкир, причем основной офис не в Киеве, как ни странно, а в нашей провинции. В столице, только не смейся, у него филиал. Ты с ним что, в офисе встречался?