— Сломал? — повторил он, выпрямляясь и недовольно глядя на нее. — Как сломал? Сам ошейник или плетение?
— Все.
— Когда ошейник был на нем и активирован?
— Да, — рявкнула она. — Я не знаю, как. Никто не знает.
Он взглянул на дверь, мальчика не было видно отсюда. Он пожал плечами.
— Ошейники, подавляющие чары, работают только несколько лет, а потом чары…
— Думаешь, я дура? — она ткнула пальцем в его грудь, он отпрянул на шаг. — Конечно, я подумала об этом. Я попросила новые, проверила их на других деймонах. Но он все сломал.
Он потянул за рукав лабораторного халата.
— Зачем ты меня позвала? Я не плел ошейник годами. Стоит поговорить с…
— Создатели ошейников могут плести лишь обычные, но они не работают на гаденыше. Мне нужно что-то еще. Что-то лучше.
— Ты хочешь плетение на заказ?
— Да. Я хочу… — она посмотрела на окно, облизнула губы, и это показалось почти неприличным. — Я хочу что-то новое… не ошейник, что будет им управлять. Я хочу то, что сломает его.
Он стиснул зубы.
— Зачем просить меня? Мои братья лучше.
— Я знаю о твоих ограничениях, — она похлопала его по щеке, он отдернулся. — Но ты — самый изобретательный. Я хочу, чтобы ты постарался и придумал новый ошейник… кое-что разрушительное. То, что научит мальчишку уважению.
Отвращение сдавило его горло.
— Если хотите такое, нужно обратиться к…
— Думаешь, меня волнуют процедуры?
Он скрестил руки и оскалился, уже не мог терпеть ее характер.
— Может, ты и главная задира Аида — прости, кажется, тебя зовут королевой пыток — но я не у тебя в подчинении. Я не должен выполнять твои приказы. И я не должен развлекать твое эго.
— Ты не из моих, да, — согласилась она. — Но Хризалида принадлежит Аиду, и ты… — она сладко улыбнулась, и его кровь остыла, — ты принадлежишь Хризалиде.
* * *
Лир открыл глаза. Со стоном он перекатился на живот, накрыл голову подушкой, чтобы прогнать обрывки сна — точнее, воспоминания. Сон было бы проще забыть.
Отвращение кипело в его животе, он вдохнул, успокаивая эмоции, пока не смог нормально дышать. Он отбросил подушку, слез с кровати и пошел в ванную. Приняв душ и одевшись в тумане, он оказался посреди маленькой кухни/гостиной, пусто смотрел на стену. Ругаясь, он схватил мешок у стола, содержимое звякнуло, и он пошел к двери.
Тьма снаружи была густой, накрывала землю. Взглянув на небо, он сунул мешок под руку, сунул ладони в карманы и пошел прочь от комплекса домиков, у каждого была двускатная крыша и дворик сзади. Одинаковые, как их обитатели.
Он пошел по улице, не думая, вдыхая прохладный воздух, пока мог. Здания, казалось, склонялись к дороге, некоторые окна были темными, в других сиял желтый свет. Глубокий узкий канал пересекал улицы, и Лир миновал мост, его шаги гремели пусто, были единственным звуком, кроме плеска медленно текущей воды. На другой стороне здания были не деревянными и кирпичными, а из уродливого бетона. Они становились выше, он завернул за угол и увидел самое большое строение, занимающее много места.
Он направился не к главному входу, а к двери сбоку. Стук пальцев по металлу отпер защитные чары, и он открыл дверь. Спертый воздух слабо пах кровью. Ноги несли его, куда нужно, без его влияния. Чем ближе он был к тому месту, тем медленнее шел, горбился.
Наконец, он оказался в знакомом белом коридоре, пол был в белой плитке, потолок тоже был бесцветным. Дверь ждала, запертая, окошко отражало резкий свет. Теребя шнурок мешка, он посмотрел на пустой коридор. Она опаздывала, как обычно.
Бам.
Он вздрогнул и чуть не выронил сумку. Он посмотрел на дверь большими глазами.
Бам.
Дверь содрогалась от удара — что-то било по ней изнутри. Лир скривился, сердце билось слишком быстро, как для его гордости.
Бам.
Он напрягся и подошел к окну.
В пустой комнатке на кровати лежал юноша, сунув руки за голову, подняв расслабленно колено. Черные волосы с красным отливом упали на его лоб, в косу на одной стороне была вплетена красная лента.
Он посмотрел на Лира серыми глазами. Все еще расслабленный, он поднял другую ногу и ударил пяткой по окну.
Лир отскочил. По стеклу поползли трещины. Чары на двери должны были сделать ее почти неразрушимой, но обычные правила магии не применялись на этом деймоне. Потирая грудь, он отошел от двери. Ему не нужно было снова глядеть на деймона. Стекло все еще было односторонним зеркалом, стены и дверь были сильно защищены чарами, и Лир все еще не понял, откуда деймон знал, что на него смотрят.
Он прислонился к стене напротив, руки снова были в карманах. Когда он впервые увидел деймона в этой комнате, он понял, что мальчик опасен. За три года юноша подрос, теперь спокойно бил по двери, и это подтвердило его мнение.
Стук каблуков по плитке стал громче, Эйшет вышла из-за угла, покачивая бедрами, ее высокие кожаные сапоги блестели. Четыре стража в черном сопровождали ее, шли в ряд, как послушные утята. Лир отодвинулся от стены и старался не скалиться.
Эйшет зло поджала губы, еще не дойдя до него. Ой. Наверное, он все-таки скалился.
— Лир.
— Эйшет. Ты снова опоздала.
Она вскинула темные строгие брови. Ее волосы были заплетены в косы, длинный хвост ниспадал на ее спину.
— Уверена, ты не упустил ничего важного.
Он вытащил мешок из-под руки и протянул.
— Вот. Исправил проблему прошлого раза.
Она не взяла мешок, скрестила руки на объемной груди.
— Это уже шестой прототип?
— Ну, да, — он тряхнул мешком, чтобы она забрала его, и он ушел.
— Хоть этот проект должен быть в приоритете, ты месяцами создаешь новую версию. Поразительно, как ты медлишь.
— Нельзя торопить гения. Если не хочешь это, могу вернуть его через половину сезона.
Она не выпрямляла руки.
— Твои пять ошейников провалились. Почему этот сработает?
— Новое и сложное плетение всегда создается на ошибках. Я почти не могу проверить его, пока он не на субъекте, — он закатил глаза. — Может, ты не заметила, но у меня нет доступа к самым опасным наемникам Аида. Уверен, ты много времени провела с ним в своем подземелье.
Эйшет перевела взгляд с мешка на лицо Лира.
— Ты считаешь, что этот ошейник сдержит магию того деймона? Запечатает его силу, и он не сможет сломать его, как было со всеми ошейниками до этого?
Он пожал плечами.
— Думаю, да. Но его все еще нужно тестировать.
