– Рад видеть вас, полковник.
– Я тоже, милорд.
– Хотите выпить чего-нибудь бодрящего? Бренди или чашку чаю?
– Нет, благодарю вас. Боюсь, у меня мало времени.
Корд тоже не стал пить. Он думал об Итане, с каждым днем его тревога росла. Вот уже почти год он пытался разыскать Итана, отказываясь признать, что судно вместе с командой могло просто погибнуть во время шторма. Корд верил, что Итан был для этого слишком хорошим капитаном. Случилось что-то другое.
Хозяин и гость уселись в удобные кожаные кресла перед камином, и Корд сразу перешел к делу:
– Что нового, Харвуд?
Полковник улыбнулся:
– Милорд, есть хорошие новости. Три дня назад в Портсмут пришло военное судно, «Победитель». На его борту оказался один гражданский пассажир, некий Эдвард Легг. Легг утверждает, что он из команды капитана Шарпа.
Корд похолодел. Он перегнулся к гостю.
– Что он сообщил об Итане и его судне?
– Это и есть хорошая новость. Мистер Легг утверждает, что при выполнении последнего задания у Гавра их поджидали в засаде два французских военных корабля. Кто-то сообщил им о появлении капитана Шарпа – по крайней мере так Легг думает. В сражении "Морская ведьма" получила повреждения, которые не удалось ликвидировать, но большая часть команды была взята в плен, а не убита, в том числе и капитан Шарп.
– Как Легг оказался на "Победителе"?
– Судя по всему, после того как они достигли берега, Леггу и еще одному матросу удалось бежать. Второй матрос умер от ран, полученных в сражении, а Легг добрался до Испании и сумел попасть на «Победитель», возвращающийся в Англию.
– Он не сказал, куда доставили Итана?
– Боюсь, этого он не знает.
– Итан ранен?
– Легг сказал, что капитан пострадал от удара саблей, были и другие ранения, но не настолько серьезные, чтобы убить такого человека, как капитан Шарп.
Корд молил Бога, чтобы Легг оказался прав.
– Мне нужно поговорить с ним. Чем быстрее, тем лучше.
– Я это устрою.
Они еще немного поговорили, и Корд поднялся с кресла.
– Благодарю вас, полковник.
– Вы всегда можете со мной связаться, – сказал Пендлтон, направляясь к двери.
Корд только кивнул. Итан жив – Корд был уверен в этом. Мальчик, который не проронил ни одной слезинки, когда ему вправляли сломанную руку, вырос в настоящего мужчину.
И где бы он ни был, Корд намерен найти его.
Глава 3
Вопрос со стиркой был улажен. Миссис Уиггз, прачка, дрожащей рукой трогая перекрахмаленную одежду Тори, уверяла, что это не ее вина.
В тот день она работала до глубокой ночи, перестирывая юбку и блузку, и к утру Тори получила другую смену форменной одежды.
Другие слуги вместе с несколькими нанятыми Тори молоденькими трубочистами работали на чистке каминов. Стояли теплые дни, поэтому камины не топили, и единственной опасностью, угрожавшей мальчикам, было свалиться в дымоход с высоты третьего этажа.
Но Тори видела, что вероятности такого падения почти не существовало. Трубочисты, как обезьянки, карабкались по неровной кладке; создавалось впечатление, что это легко, хотя на самом деле, конечно, было сложно. Им в помощь Тори приставила несколько слуг, в том числе и миссис Ратбон. Тори принимала работу, один за другим обходя камины. Удовлетворенная результатами проделанной работы в голубом салоне, она прошла в кабинет лорда Бранта. Она уже заметила, что граф проводил в кабинете долгие часы, корпя над бумагами и сверяя цифры в тяжелых бухгалтерских книгах, присев на угол стола. Это удивляло ее.
Ни один из богатых и знатных посетителей Харвуд-Холла не утруждал себя даже незначительными усилиями по ведению дел. Титулованные особы считали, что это ниже их достоинства, и заняты были исключительно прожиганием унаследованных состояний, в том числе и ее отчим.
Мысли об этом вызвали у Тори новый приступ гнева. Майлс Уайтинг, кузен ее отца и следующий в роду претендент на титул, не только заполучил все, что принадлежало Харвудам, но и проложил дорожку к сердцу скорбящей вдовы и убедил ее выйти за него замуж, тем самым присвоив Уиндмер, имение матери.
Майлс Уайтинг – если она все же не убила его – был самым низким из людей, в этом Тори не сомневалась. Он был вором, негодяем и соблазнителем невинных молодых девушек. К тому же в последние несколько лет она начала подозревать, что это он погубил отца. Тори тысячи раз желала, чтобы настал день, когда Майлс Уайтинг заплатит за все свои деяния.
Впрочем, может быть, уже заплатил.
Заставив себя не думать о бароне и о том, что с ним случилось или могло случиться, Тори подошла к камину в углу кабинета.
– Как продвигаются дела, миссис Ратбон?
– Здесь, кажется, не все ладно. Может, взглянете сами?
Тори подошла ближе. Наклонившись, просунула голову в отверстие – и тут же на ее голову свалилась очередная порция сажи, сброшенная вниз трубочистами. Черная масса забила глаза и рот. Закашлявшись, она попыталась сделать вдох, и сажа попала в нос. Давясь и пытаясь отдышаться, она отпрянула от камина и свирепо взглянула на миссис Ратбон.
– Наверное, у них уже все в порядке, – произнесла немолодая соперница. Костлявая, как огородное пугало, она была обладательницей острого носика и торчащих пучками черных волос, выбивающихся из-под чепца. Ее губы не улыбались, но в глазах светился триумф.
– Да… – согласилась Тори сквозь сжатые зубы. – Уже все в порядке. – Повернувшись, она направилась к двери. Руки и лицо у нее были густо покрыты сажей. И ей повезло, как всегда. Она даже не удивилась, увидев в дверях графа Бранта, плечи которого сотрясались от веселого смеха.
Тори бросила на него такой взгляд, от которого у менее стойкого человека подогнулись бы колени.
– Я понимаю, что вы здесь хозяин, но на этот раз я бы посоветовала вам не произносить ни слова.
Тори пошла к дверям, заставив его отодвинуться подальше, чтобы не запачкать превосходно сшитый сюртук орехового цвета. Граф продолжал улыбаться, но не позволил себе никаких реплик, мудро последовав ее совету.
Оказавшись наверху, проклиная отчима и обстоятельства, заставившие ее пасть так низко, Тори переоделась во вторую смену одежды, так удачно приготовленную миссис Уиггз. Она помедлила, взяла себя в руки и отправилась вниз продолжать работу.
Ей подумалось, что среди всей прислуги ее единственным союзником был дворецкий, мистер Тиммонз. Он отличался смиренностью и мягкими манерами и был скорее всего себе на уме.
Ну и пусть, как и раньше, сказала себе Тори. Никакие уловки недоброжелателей не заставят ее отступить.
