Лишь спустя года два Джоан впервые оказалась в постели с мужчиной. Потом с другим. С третьим, четвертым… Где-то на пятом она окончательно убедилась, что Бен – единственный, с кем ей было по-настоящему хорошо.
Осознание этого факта подействовало на нее удручающе. Потому что Бен хоть и не женился вторично, сближаться с Джоан не спешил. Самой ей как-то неловко было делать нечто подобное, потому что это послужило бы косвенным подтверждением ее виновности. Так она полагала. Да и неизвестно, каковой оказалась бы реакция Бена. Не исключено, что он лишь посмеялся бы над бывшей женушкой. Поэтому Джоан принялась старательно приучать себя к мысли, что прошлого не воротишь и нужно начинать новую жизнь, в которой присутствия Бена не предполагается.
В каком-то смысле она преуспела в этом, правда лишь частично, потому что полностью выбросить из памяти бывшего супруга не позволял живущий у него Джейми. Однако в общем и целом душа Джоан пришла в относительное спокойствие.
И вот, пожалуйста! В ее доме находится Бен, мало того – стоит перед ней в чем мать родила и с самым невозмутимым видом сушит полотенцем волосы.
Это ты перед ним стоишь! – прокатился в мозгу Джоан чей-то ироничный смешок.
Бен опустил полотенце, посмотрел на нее, и в его взгляде возник оттенок удивления, как будто он уже не ожидал увидеть ее здесь. В следующую минуту в его глазах промелькнуло такое выражение, – понимающее! – от которого Джоан захотелось провалиться сквозь землю.
– Ты вежливо ждешь удобного момента, чтобы ответить на мой вопрос? – Пока Бен произносил эту фразу, в его глазах плясали искорки веселья, но, едва умолкнув, он откровенно рассмеялся.
Джоан вспыхнула, залившись краской до корней волос. Смысл оброненных Беном слов был весьма прозрачен: тот намекал, что она попросту не может насмотреться на него.
На несколько мгновений Джоан словно онемела, ее раздирали два чувства – стыд и возмущение. Победило последнее, поэтому, когда она заговорила, ее голос гневно зазвенел:
– Могу ответить, если хочешь. Мое присутствие здесь обусловлено тем, что это мой дом и я могу заходить в любую комнату, когда мне только заблагорассудится!
Однако на Бена ее отповедь не произвела никакого впечатления.
– Особенно в ту, где я принимаю душ! – воскликнул он с новой вспышкой веселья.
Ноздри Джоан презрительно раздулись.
– Думай что хочешь. Я не собираюсь перед тобой оправдываться, эти времена, к счастью, давно в прошлом. Сейчас ты для меня посторонний человек и не вправе требовать объяснений.
Бен прищурился.
– А… теперь понимаю! Вот как ты здесь проводишь досуг: приглашаешь посторонних мужчин, отправляешь их освежиться с дороги, а затем врываешься в ванную, чтобы полюбоваться очередным гостем, так сказать, в его естественном виде?
В душе Джоан вновь поднялась волна возмущения, однако ей удалось сохранить внешнее спокойствие.
– Повторяю, думай что хочешь. Тем более что я тебя не приглашала, ты сам напросился в гости. – После короткой паузы, не давая Бену и слова вставить, она добавила: – Кстати, мог бы и прикрыться. Тебе не кажется, что по меньшей мере невежливо разговаривать с дамой, находясь в таком виде?
Но и на этот раз ее выстрел оказался холостым. Слегка растопырив руки, Бен оглядел себя с обеих сторон, затем с усмешкой произнес:
– Чем тебе не нравится мой вид? Ведь ты сама всего пару часов назад сказала, что я хорошо выгляжу.
Джоан нахмурилась. Ей совсем не нравилась способность Бена одерживать верх в любом разговоре. Умение ловко составлять фразы в свое время сделало его известным киносценаристом, однако в повседневной жизни это порой изрядно раздражало.
– Да, сказала, но тогда ты был одет. – Джоан произнесла это, глядя в угол.
Бен же, напротив, смотрел прямо на нее.
– Хм, вот в чем дело… Что ж, ситуация проясняется, тебя смущает моя нагота.
Почувствовав, что вновь краснеет, Джоан быстро произнесла:
– Ничего меня не смущает, просто я…
– Брось, – сказал Бен, вешая полотенце. – Это заметно. Твои эмоции видны насквозь. Ты прозрачна, Джоан! – с еще более широкой усмешкой заметил он. – Только вот не пойму, что тебя так смущает, ведь ты столько раз видела меня в подобном виде!
В теле Джоан немедленно взметнулась новая волна тепла, и породили ее последние слова Бена. «В подобном виде».
Обычно это случалось, когда она укладывала Джейми в кроватку и уходила в супружескую спальню, где ее уже поджидал Бен. Как правило, он лежал обнаженный, откинув одеяло или простыню к самому краю кровати и заложив руки за голову. Глаза его мерцали в неярком свете ночника.
– Разденься для меня, Джоан, – порой тихо говорил он.
На их языке это означало, что он хочет увидеть маленький спектакль. И Джоан устраивала зрелище, – о, еще какое! – ведь не зря она была профессиональной моделью.
И неизвестно еще, кого эти спектакли будоражили больше – Бена или ее саму.
Взгляд Джоан непроизвольно устремился на него, и он, словно поняв, о чем она думает, вновь сделал едва уловимое – но очевидное – движение в ее сторону. В его глазах возникло то самое, хорошо знакомое Джоан сияние, и на один безумный миг ей почудилось, что он сейчас скажет: «Разденься для меня, дорогая».
Однако наваждение прошло так же быстро, как возникло. Бен моргнул, и волшебство развеялось.
Подавив вздох, Джоан сдержанно произнесла:
– Не знаю, почему я до сих пор тут стою и слушаю тебя.
– Не знаешь?
Снова ощутив на себе ироничный взгляд, Джоан внутренне сжалась. Ей действительно было невдомек, почему все так странно выходит. Бен заранее сообщил о своем приезде, у нее было время подготовиться к встрече, и она полагала, что пребывает во всеоружии… Но кто же знал, какой всплеск эмоций придется ей испытать.
Не надо было приходить сюда, вновь проплыло в ее мозгу. Черт меня дернул открыть дверь этой ванной!
– Ты по-прежнему красива, Джоан…
Она вздрогнула, потому что меньше всего ожидала от Бена подобных слов, да еще в такой двусмысленной обстановке – он совершенно голый, она полностью одета.
А тебе хочется, чтобы было наоборот? – тут же спросил ее внутренний голос.
– Интересно, сколько мужчин произносили эти слова за годы, минувшие с нашего развода? – медленно продолжил Бен.
Вопрос был риторический, но Джоан стала машинально припоминать подобные случаи. Однако их было столько, что она тут же оставила это занятие.
– Много.
Что это? Неужели по лицу Бена скользнула тень? Выходит, и он неравнодушен к происходящему? А может даже, как и Джоан, частенько вспоминал то хорошее, что между ними было?
Ведь поначалу мы души друг в друге не чаяли, с ностальгическим оттенком подумала Джоан. Если бы мне тогда немного ума, мы до сих пор были бы вместе.
