— Почти... Просто мне страшновато, что укажут на дверь. Яэтого не переживу, - завершил он откровенной шуткой свои признания.
— Все же твой опыт для меня не применим, - подытожила Джина.— Ты говоришь о сексуальном влечении, о физической близости...
— А ты о любви? — предположил Гарри.
— Как бы глупо это ни прозвучало, — кивнула она.
— Да, у вас, у женщин, все гораздо драматичнее. Не спорю,мужчины тоже иногда влюбляются... когда им ничего другого не остается. Никто отэтого не застрахован.
— Странный у нас с тобой разговор получается, —констатировала Джина. — Мне действительно пора домой.
-А если серьезно, Джина, — не дал ей и шагу сделать Гарри, —ты сильная и хладнокровная
женщина. Порой ты кажешься мне совершенно бесстрашной.Неужели шероховатости в личной жизни могут вынудить тебя паковать чемоданы? Мневсегда казалось, Джина Лейтон может справиться даже с самой запутаннойситуацией.
— Видимо, ты меня идеализировал.
— Насколько я понял из твоих слов, ты бежишь от отношений,которые тебя пугают. Но для меня так и осталось загадкой, чем именно они моглинапугать тебя. Тебе так дорого твое душевное спокойствие? Но если ты ищешьлюбви, то ее никак нельзя назвать безобидной штукой. Любовь — это в любомслучае волнения. Быть может, тебе стоит вступить в эти пугающие отношения,испытать себя в них. Худшее, что может произойти, — эти отношения простоисчерпают себя.
— Ты просто сам не понимаешь, о чем говоришь, - с заметнымнедовольством пробормотала Джина.
— И ты можешь не понимать всего, Джина, — назидательнодобавил Гарри.
— Тут ты попал в самую точку, — грустно улыбнулась она.
— Представь только, уедешь ты в Лондон и будешь там изо дняв день думать: что было бы, будь ты поотчаяннее. Мы ничего не можем исключать,и то, что человек меняется на протяжении жизни, это явление весьмараспространенное. А потом ты приедешь как-нибудь домой на Рождество или другойкакой праздник, а тебе скажут, что тот человек счастливо женат, к примеру. Чтоты тогда испытаешь?
— Гарри Бридон, ты настоящий садист! — воскликнула Джина. —Признайся честно, это твой отец попросил уговорить меня остаться?
— Нет, я сам, будучи его преемником, считаю, что фирме твойуход на пользу не пойдет. Но я сейчас ведь с тобой не о делах говорю. Фирмасуществовала до твоего прихода, и будет существовать после. Однако вопросчеловеческой судьбы я считаю не менее значимым.
— Удивляюсь, Гарри, как при таких взглядах ты можешьоставаться таким безнадежным повесой? — эмоционально проговорила она.
— Я не безнадежен! — поспешно возразил Гарри. — Это простотакая фаза роста. Я сознательно избавил свои сексуальные отношения от флераромантики. Не хочу влюбляться в каждую свою партнершу, мучить ее и себя всяческиминеконструктивными переживаниями, затем ссориться, расставаться, чтобы влюбитьсяв другую, и так до бесконечности. Зачем? Мне не нужны души всех этих женщин, ненужны их сердца. Мне необходимо их тело и хорошее настроение.
— Сексуальный опыт — это всего лишь сексуальный опыт, —вставила Джина.
— Вот именно! — подхватил Гарри. — Я был влюблен, какдурак. Анна, так звали девушку, с которой я встречался. Мы надавали друг другустолько обещаний, ты и представить себе не можешь. Мы держались друг за друга, ну,просто не разорвать... Прошел год. Отличный, скажу я тебе, год. Все! Где тотпыл, где те чувства? Даже вспоминать смешно. Пресытился. Понимаешь?
— И Анна? - с сомнением спросила Джина.
— С Анной все было сложнее. Она уверяла, что продолжаетлюбить. А через некоторое время сказала, что у нее рак, жить ей осталосьнемного и прожить это время она хочет с любимым. Мы поженились.
— Я и не знала, — растроганно прошептала Джина.
— А после свадьбы я узнал от ее подружки, что все этотуфта. Подружка любила выпить и поболтать. Так все и выяснилось.
— И что ты сделал? — сочувственно спросила Джина.
— Вещи собрал... Она пошла в ванную и перерезала себезапястья... Снова месяцы слез и уговоров, эмоционального шантажа, угроз новыхпопыток самоубийства, обвинений, — бурно ответил Гарри.
— А ты?
— Ушел, развелся, поставил точку. Дураку ясно, что с такимчеловеком жить невозможно.
— Да, но как на это отреагировала она?
— В своей манере. Когда развод был официально оформлен, онадемонстративно передала мне все ценности, деньги, до последнего пенни, а потомстала поливать грязью мое имя, сочиняя всяческие небылицы и потчуя имилюбителей сплетен.
— А вдруг Анна была просто психически больна? — предположилаДжина.
— Психически неуравновешенна — может быть, но не больна —это точно. Я и жениться-то на ней быстро раздумал потому, что заметил, как виртуозноона использует свои женские слабости, чтобы манипулировать людьми. Япринципиально не позволяю собой манипулировать, но она изобрела эту историю сраком, и я сдался. Никак не мог предположить, что красивая молодая женщинаможет быть таким циничным чудовищем, — категорически объявил Гарри.
— Мне все-таки кажется, что это болезнь, — тихо повториласвое предположение Джина. — Я, конечно, не специалист по психическим отклонениям,но думаю, ею двигали не цинизм или расчетливость, и не желание подчинить себечеловека. Что-то у нее в душе было, видно, не ладно, — задумчиво произнеслаона.
Гарри не стал спорить, а лишь предложил, непритворно тяжеловздохнув:
— Давай по чашечке кофе.
Джина согласилась и в задумчивости опустилась обратно надиван.
— Ты, наверное, сидишь там сейчас и думаешь, что из-заслучая с Анной я и сам скатился до циника и огульно считаю всех женщиннедостойными любви и уважительного отношения? — крикнул он из кухни.
— Вовсе я так не думаю, — солгала Джина.
— Это не так. Я понимаю, что тогда сам был отчасти виноват,поторопившись с выводами. Я был молод, в людях совершенно не разбирался, за чтои поплатился. Зато теперь стал более разборчив, когда дело касаетсядоверительных отношений. Поверь, историю своей жизни я рассказываю не каждойсвоей гостье. Знают о той стародавней истории от силы два-три человека, теперьеще и ты.
Джина молча слушала его откровения. Гарри появился с кофе,поставил поднос на журнальный столик.
— Верю ли я теперь в любовь? — спросил он сам себя. - Так,как верил тогда, нет. Чтобы ответить на этот вопрос положительно, мне нужно,прежде всего, определить для себя, что такое любовь. А пока я этого не сделаю,мне достаточно приятного физического заменителя, то есть секса.
— А я верю в любовь, - чистосердечно призналась Джина.
