— Там больше, чем я заказывала, — только и смогла произнести она.
— Вы мало заказали. Я ценю ваши попытки экономить, но в этом нет надобности.
— Но я не могу позволить вам…
— Женщины в большинстве своем не возражают, когда мужчина покупает им одежду, — несколько раздраженно заметил судья.
— Все зависит от того, какая это одежда. Я возражаю, чтобы вы покупали мне нижнее белье. У нас не такие отношения, чтобы…
Он посмотрел на нее, насмешливо вскинув брови.
— У нас многосторонние отношения. Если вы боитесь, что я собираюсь воспользоваться вашим положением, то напрасно. Женщины с недавних пор меня не интересуют.
Этими словами он напоминал ей о своей недавней утрате. Холли в растерянности молчала.
— Если больше ничего…
— Вы должны вернуть мне мой паспорт. Без него я чувствую себя пленницей.
— Глупости, — спокойно заметил судья. — Если вы хотите уехать, вам только нужно связаться с английским консульством и попросить о помощи. Вам выдадут удостоверение личности, чтобы вы смогли вернуться в Англию. Вот адрес.
Он нацарапал его на листке бумаги и протянул ей.
— Если хотите, я позвоню им сейчас и использую свое влияние, чтобы для вас все прошло гладко.
Холли молча смотрела на него. Настал момент постоять за себя.
— Возможно, я схожу в консульство сегодня, — пообещала она.
— Я закажу для вас машину.
— Нет, спасибо. Я доберусь сама.
— Тогда я вызову такси. Или вы предпочитаете пройти пешком несколько миль?
— Если нужно, — со злостью ответила она. Маттео застонал.
— Довольно. Разве нам нужно мериться силой?
— Может быть, ваша сила тревожит меня.
— Но я использовал ее лишь для вашей защиты.
— Потому что я нужна вам.
— Конечно, так же как и я вам. Самая лучшая сделка — это когда выигрывают обе стороны.
Все, что он говорил, было очень разумно, и ей хотелось поколотить его за это.
— Но я не намерен удерживать вас насильно. Уезжайте, если хотите.
Дверь в кабинет приоткрылась.
— Можно войти, папа?
— Конечно. — Он подошел к двери и помог Лизе войти.
— Я искала Холли.
— Она здесь.
Лиза высвободила руку и, хромая, подбежала к молодой женщине.
— Ты исчезла. Я подумала, что ты уехала, навсегда.
— Нет, дорогая, — ответила Холли, встав на колени, чтобы видеть глаза девочки. — Я просто пришла поговорить с твоим отцом. Извини, что не предупредила тебя.
Она притянула к себе Лизу, которая чуть не задушила ее в объятиях.
— И не уедешь? — умоляла Лиза.
Решение было уже принято. Лиза спасла ее тогда, в поезде, и теперь она должна отплатить ей добротой. Поход в консульство подождет.
Холли взглянула на судью и увидела в его глазах мольбу.
Должно быть, она ошиблась. Этот человек, который держит ее в своей власти, не способен на какие-либо чувства.
— Нет, не уеду. Я останусь, пока буду нужна тебе.
— Навсегда-навсегда? — спросила Лиза.
— Навсегда-навсегда.
— Думаю, мне пора на работу, — с нажимом произнес Маттео.
Лиза взяла Холли за руку, и они все трое вышли из кабинета.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Холли быстро адаптировалась к жизни на вилле, которая, казалось, приняла ее с распростертыми объятиями. Практически все время она проводила с Лизой.
Ее беспокоили быстрые перемены в настроении маленькой подопечной. Лиза могла быть в один момент счастлива, а в другой вся в слезах.
— Я ухаживала за нею в больнице, — объяснила Берта, — Когда ее выписали, ей нужен был уход дома, и судья Фаллуччи решил, что я больше всего подойду на роль сиделки. Лиза — милый ребенок, но я не могу справиться с ее вспышками необъяснимой раздражительности.
— На девочку слишком много всего навалилось, — предположила Холли. — Потерять мать при крушении поезда, быть раненой… Должно быть, она очень страдает.
— Конечно, — согласилась Берта. — Но я ничем не могу облегчить ее переживания. Ей нужна не я.
— Бедняжке нужна ее мать, — вздохнула Холли. Поскольку судья ежедневно уезжал очень рано и возвращался поздно вечером, Холли использовала любую возможность, чтобы получить больше информации о Лизе от Берты и Анны.
— Когда он дома, то закрывается у себя в кабинете, — заметила однажды Анна, наливая им троим кофе на кухне. — Он сильно изменился после смерти жены.
— А какой была она? — спросила Холли.
— Красивая, — с завистью ответила Анна. — Как модель. Было понятно, почему он сходил по ней с ума.
— Сходил с ума? — допытывалась Холли.
— Именно, — твердо ответила Анна. — Знаю, что в это трудно поверить, но в то время он был совсем другим. Я пришла сюда работать вскоре после их свадьбы, и должна сказать, что никогда не видела до такой степени влюбленного человека.
— Я дежурила в больнице в день аварии, — вспоминала Берта. — И видела, как он вошел в вестибюль. На его лице не было никаких эмоций, вообще ничего.
— Он уже знал, что его жена погибла? — спросила Холли.
— Да. Первое, что он сказал доктору, было: «Даже если, она умерла, я хочу ее видеть». Доктор пытался уговорить его немного подождать, но лицо синьора стало еще тверже, когда он произнес: «Я хочу видеть ее, вам понятно?»
— Доктор согласился?
— Не сразу. Он сказал, что маленькая девочка жива и что, может быть, стоит сначала увидеть ее. Но судья настаивал на своем. Тогда доктор отвел его в палату, где лежала синьора Фаллуччи. Судья приказал всем выйти, чтобы остаться наедине с нею. Но когда мы вышли, доктор велел мне быть поблизости на всякий случай.
— Тогда ты стала подслушивать у двери, — насмешливо заключила Анна.
— Ну да.
— И что ты услышала?
— Ничего. Не было слышно ни звука. Когда люди видят мертвых, они плачут или зовут этого человека по имени, но судья не проронил ни звука. Я никогда не забуду, какое у него было лицо, когда он вышел.
— Потом он пошел повидать Лизу? — полюбопытствовала Холли.
— Да, я отвела его. Она выглядела ужасно, такая маленькая и бледная, подключена к аппарату искусственного дыхания. Я хотела предупредить, чтобы он не дотрагивался до нее, но этого не потребовалось. Он просто стоял, как будто не знал, кто она. Потом повернулся и ушел.
— Не понимаю, — заметила Анна. — Он всегда обожал ее, почти так же, как свою жену. Я слышала однажды, как он сказал: «Никто не может быть дороже для меня, чем моя Лиза».
