В такие моменты я начинаю понимать Дмитрия. Одиночество не всегда так плохо, как о нем говорят. А гусенице иногда лучше и не превращаться в бабочку...
– Даш, знаешь, Витька Серов умер от пере– доза, – лохматый парень отрывает голову от столешницы и пустыми глазами смотрит на Дашу.
– Знаю, – отвечает она и отворачивается. Очень странно – они говорят о смерти так
буднично, словно бы у них нет души. Я начинаю инстинктивно приглядываться к этим людям – знакомым Даши. Девушки, парни. Всем чуть больше двадцати. Все агенты. Даша делает вид, что ей с ними прикольно, но на самом деле это только игра. Они ее пасут. Она знает это.
Как они становятся агентами? Их покупают? Этих легко купить. Раньше дети играли в такую игру, они спрашивали друг друга: «А за какие деньги ты бы съел какашку?» И отвечали – за миллион, за сто миллионов, за сто миллионов миллионов. Сейчас дети не играют в такие игры. И так понятно, что все продается и все покупается. Дешево.
«Деньги – это все!» Все, что им может быть нужно, действительно можно купить деньгами. Эти бы и душу продали, если бы она у них была... Точно, у них нет душ! А если нет души, то человека легко сделать агентом. Человек без души – это компьютер. Какую программу в него заложишь, такая и будет работать.
Задник сцены этого клуба – большой экран. Там демонстрируют показы мод – «весна-лето», «осень-зима». Fashion-TV.
Телевидение – способ зомбирования. Все эти люди смотрят модные показы, то есть просто за движением людей. Как зомби. Бессмыслица. Все они смотрят музыкальные клипы, а смысл в них отсутствует. Имитация смысла. Это могут делать только зомби.
Они смотрят телевизионные ток-шоу – говорящие головы, которые, на самом деле, ничего не говорят. Они смотрят фильмы, содержание которых всегда одинаково. Как можно это смотреть?! Но ведь они смотрят... Значит, у них нет души. Они – зомби.
* * *
Я прислушался к музыке. Звучала какая-то попсовая песня. Рефреном повторялись слова «черно-белый цвет». Как такое может быть? Как цвет может быть «черно-белым»? Или черный, или белый. Черно-белый цвет – это серый. Но серый – это серый. Это не черно-белый.
И тут я начинаю понимать. Эту песню крутят специально для меня. Это математическая задача. С точки зрения ньютоновской физики, черно-белый цвет невозможен в принципе, но для ядерной физики это возможно. Просто нужно знать принцип дополнительности Нильса Бора.
Бор доказал, что невозможное возможно, что свет – это одновременно и частицы света, и световая волна. Мы не можем это представить, но такова правда и сакральная тайна Вселенной. То, что кажется твердым, – только кажется твердым.
Любой предмет состоит из элементарных частиц, но каждая такая частица – это еще и волна бесконечной протяженности. Волна, находящаяся одновременно во всех концах Вселенной. Лишь сконцентрированная в данной точке. И это не фантазия – это научный факт! Достаточно провести простое голографическое исследование.
С помощью специальной съемки мы переносим изображение обычного стула на фотопластинку.
Получатся полосы и пятна. Ничего общего с реальным стулом. Теперь ставим эту пластинку под луч лазера и видим, как рядом возникает трехмерная голограмма этого стула.
А теперь разобьем эту пластинку на маленькие кусочки, и пропустим луч лазера через один из них. Что мы получим в результате? Перед нами снова возникнет полное, точное изображение целого стула!
Кусок твердого предмета – кусок твердого предмета. Но он не твердый, он – волна. Маленькая частица волны – это вся волна. Я, находящийся в этом клубе, на самом деле присутствую сейчас во всех частях Вселенной!
«Бор! Бор! Бор!» – сотни голосов внутри моей головы стали вдруг на все лады повторять это имя.
«Черно-белый цвет!» – звучало вокруг, толпа танцующих хором выкрикивала слова звучащей для меня песни.
Вот! Как же я сразу не сообразил! Бор специально ездил в Китай. Он изучал китайскую философию и понял, что она полностью соответствует его научным теориям. Получая дворянский титул, он попросил, чтобы на его гербе был знак Дао. И надпись – «Contraria sunt complementa» – «Противоположности дополняют друг друга».
Да, все точно! Черно-белый цвет – это принцип Дао! Инь и Ян – черное и белое, две противоположные силы, создающие Вселенную. Созидание и разрушение, смерть и рождение – вот, что такое Дао. Дао означает «Путь», символ бесконечного движения и изменений. Рожденное должно умереть, умершее – воскреснет. Это мой план!
«Тому, кто подчиняется течению Дао, следуя естественным процессам Неба и Земли, не сложно управлять всем Миром», – так говорил Лао-цзы.
* * *
Молодой человек, послышалось сзади. Я обернулся. Худой, длинный – под два метра – мужчина. Лет сорок, сорок пять. Весь в коричневом – с головы до ног. Костюм коричневый, рубашка коричневая, галстук коричневый, ботинки коричневые и фетровая шляпа-котелок тоже коричневая.
– Вы меня? – спросил я.
– Да, – ответил долговязый, продолжая смотреть на меня в упор.
– Чего вы хотите? – у меня по спине пробежал холодок.
– А чего вы хотите? – ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Ничего, – мне стало совсем не по себе.
– Неправда.
– Правда! – заорал я.
– Вам разве не нужна помощь? – спросил незнакомец и странным образом вытянул шею. Мне показалось, что она у него пластилиновая.
– Нет!
– И вас не беспокоит передатчик в сумке вашей спутницы? – его голова придвинулась ко мне еще ближе, я почувствовал его дыхание прямо возле своего уха.
– А вы откуда знаете про передатчик? – я остолбенел.
– Я бы советовал вам избавиться от него, – незнакомец едва заметно улыбнулся. – И чем скорее, тем лучше.
– Как?!
– Выкрасть.
– Нет, я не краду чужие вещи!
– Что значит «я»? – незнакомец изобразил на своем лице недоумение. – Все относительно, мой друг. Вы же читали Альберта Эйнштейна...
В растерянности я оглянулся. Я искал глазами Дашу. Рядом ее не оказалось, а в толпе танцующих лиц почти не было видно. И только я решил, спросить у этого странного субъекта, откуда он столько обо мне знает, как понял – его рядом нет.
Его действительно нигде не было. В моем мозгу судорожно забилась мысль: «Нужно что-то немедленно предпринять. Нужно что-то немедленно предпринять. Нужно что-то немедленно предпринять...»
Даша оставила свою сумочку на стуле и, видимо, отправилась бесноваться со своими приятелями. Я сел на свое место. Меня буквально трясло от дрожи. Дашина сумочка магнетически притягивала взгляд. Я пытался справиться со своей паникой.
«Митя, это нехорошо. Митя, воровать нехорошо. Митя, ты не должен этого делать. Митя, ты не имеешь права. Митя, ничто не заставит тебя сделать это».
