Лорен
Просыпайся. Еще голову нужно помыть. Не хочется пропустить ланч. Иду в общий корпус. Выгляжу отвратно. Писем нет. От Виктора сегодня писем нет. Только записка, что в следующую субботу встреча АА будет не в Бингеме, а в Строуксе. Сегодня вечером «Рассвет мертвецов» в Тишмане. У меня просрочены четыре альбома из библиотеки. Натыкаюсь на эту нелепейшую девушку в розовом вечернем платье и очках, похожую на жертву шокотерапии, она ищет чей-то почтовый ящик. Еще одна мелочь, которая бесит. Поднимаюсь по лестнице. Забыла пропуск. Все равно пустили. На раздаче чизбургеров симпатяга в солнечных очках «Уэйфэрер». Прошу у него тарелку френч-фрайз. Начинаю заигрывать. Спрашиваю, как его занятия по флейте. Понимаю, что выгляжу отвратительно, и отворачиваюсь. Покупаю диетическую колу. Сажусь. Роксанн тоже здесь, но сидит почему-то с Джуди. Джуди ковыряет салат с жареной картошкой, рисом, сельдереем, листьями салата и тофу. Я нарушаю молчание: — Меня тошнит от этого места. Все воняют сигаретами, мнят себя невесть кем и только и думают о том, как бы выпендриться. Я уматываю отсюда, пока не появились первогодки.
Забыла кетчуп. Отодвигаю тарелку с френч-фрайз. Закуриваю. Никто из них не улыбается. Оу… Кей… Отколупываю кусочек засохшей голубой краски со штанины.
— Ну… так что за дела?
Смотрю по сторонам и замечаю Дуболома краем глаза в отделе напитков. Поворачиваюсь обратно к Джуди:
— А где Сара?
— Сара беременна, — отвечает Джуди.
— О черт, да ты бредишь, — говорю я, придвигая стул, — расскажи-ка.
— Да чего тут рассказывать? — спрашивает Джуди. — Роксанн об этом все утро только и твердила.
— Я дала ей дарвон. — Роксанн выкатывает глаза, она курит сигарету за сигаретой. — Сказала ей сходить на психотерапию.
— О черт, да нет же, — говорю я. — Что она будет делать? Я имею в виду, когда?
— На следующей неделе, — отвечает Роксан, — в среду.
Я тушу сигарету. Неохотно ем френч-фрайз. Беру кетчуп у Джуди.
— А потом она едет в Испанию, я полагаю, — говорит Роксанн, опять выкатывая глаза.
— В Испанию? Зачем?
— Потому что она ненормальная, — говорит Джуди, поднимаясь. — Кто-нибудь хочет еще чего-нибудь?
Виктора.
— Нет, — говорю я, по-прежнему глядя на Роксанн. Джуди уходит.
— Она была очень расстроена, Лорен. — Роксанн со скуки поигрывает своим шарфом и ест френч-фрайз.
— Могу представить. Мне надо с ней поговорить, — говорю я. — Это ужасно.
— Ужасно? Хуже не бывает, — говорит Роксанн.
— Не бывает, — соглашаюсь я.
— Ненавижу, когда это происходит, — говорит она, — ненавижу.
Мы доедаем фрайз, которые сегодня довольно аппетитные.
— Это ужасно, я знаю, — киваю я.
— Ужасно, — говорит она. Еще больше одобрения.
— Я начинаю думать, что роман — иноземное понятие.
Ральф Ларсон. Мимо в поисках места проходит с подносом препод по философии, за ним семенит мой препод по графике. Он смотрит на Роксанн и говорит:
— Привет, детка, — и подмигивает. Роксанн широко улыбается:
— Привет, Ральф, — и тотчас же таращится на меня круглыми глазами, не переставая широко улыбаться.
Я замечаю, что она потолстела. Она хватает меня за запястье.
— Он такой красавчик, Лорен, — вздыхает она с трепетом.
— Никогда не приглашай препода к себе в комнату, — говорю я ей.
— Он может зайти в любое время, — говорит она, по-прежнему сжимая запястье.
— Отпусти, — говорю я ей. — Роксанн, он женат.
— Мне наплевать, ну и что из этого? — Она выкатывает глаза. — Все знают, что он спал с Бриджид Маккоули.
— Он никогда не бросит свою жену ради тебя. Это бы подпортило его послужной список.
Мне смешно. Ей нет. А я спала с этим парнем Тимом, от которого забеременела Сара, а что, если бы аборт в следующую среду нужно было делать мне? Что, если… Кетчуп, размазанный по тарелке, — делаю неизбежную связку. Нет, я бы до такого не довела. Джуди возвращается обратно. Грустный мальчик за соседним столом делает сэндвич и заворачивает его в салфетку для своей подружки-хиппи, которая не включена в программу питания. Затем по направлению к нашему столу движется Дуболом. Я в панике поворачиваюсь к Джуди и прошу ее рассказать мне что-нибудь смешное, все равно что.
— Чего? А? — говорит она.
— Поговори со мной, притворись, что ты разговариваешь со мной. Расскажи анекдот. Быстрее. Все, что угодно.
— Зачем? Что происходит?
— Ну давай же! Мне не хочется кое с кем разговаривать. — Показываю глазами.
— О да, — начинает она, мы играли в это раньше, разогревается, — вот почему все это произошло, понимаешь ли…
— Вот почему? — Я пожимаю плечами. — Но я думала, ты знаешь, это случилось…
— Да, вот почему… ну, видишь ли, ты… — говорит она.
— О, ха, ха, ха, ха, ха… — смеюсь я. Звучит фальшиво. Чувствую себя уродиной.
— Привет, Лорен, — произносит Голос За Спиной. Прекращаю смеяться, небрежно поднимаю глаза,
а на нем шорты. На дворе октябрь, а он в шортах и с бизнес-разделом «Нью-Йорк тайме» под мышкой.
— Есть место? — И указывает на наш столик, куда собирается поставить поднос.
Роксанн кивает.
— Нет! — Оглядываюсь вокруг. — Я имею в виду… нет. Мы ждем кое-кого. Извини.
— О’кей. — Стоит и улыбается.
Уходи, уходи, уходи. Использую НЛП, язык жестов… все, что угодно.
— Извини, — снова говорю я.
— Мы можем потом поговорить? — спрашивает он меня.
Уходи. У-Х-О-Д-И.
— Я буду в компьютерном зале.
— Хорошо.
Он говорит: «Пока» — и уходит.
Я ищу еще одну сигарету и чувствую себя немного дерьмово, но почему? Чего он ждет? Я думаю о Викторе, потом поднимаю глаза и говорю:
— Не надо…
— Кто он? — спрашивают они вдвоем.
— Никто, — говорю я, — дайте спичку.
— Ты же не… — говорит Джуди, поднимая голову.
— Я же, — передразниваю движение головы, — о нет.
— Он — первогодка. Поздравляю. Твой первый?
— Я же не сказала, что он меня интересует, дорогуша.
— У него такая замечательная задница, — говорит Роксанн.
— Уверена, что Руперт был бы счастлив услышать это от тебя, — говорю я ей.
— Сейчас у меня такое чувство, что Руперт бы со мной согласился, — говорит Роксанн с грустью.
