Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
— Ты что затеял, дед?!
Держа на весу охапку кирпичей, Бен бросил взгляд через плечо.
— Да вот, припрятал понадежнее на случай пожара…
Разумная мысль. Удивительно, что дед до сих пор не спалил дом, — ведь в своей мастерской он постоянно возился со спичками, газовыми горелками и паяльными лампами.
— Дед, ты опять чуть не поджег свое рабочее место. Я тебе сто раз говорил: надо быть повнимательней. — Алекс постучал костяшками пальцев по огнетушителю, который висел на кирпичной стене. По глухому звуку было не понять, пустой он или полный. Алекс перевернул инспекционную бирку и прищурился, силясь отыскать дату последней проверки. Вообще ничего не написано. — Слушай, он хотя бы заправлен? Еще не протух?
— Да-да, нормально все… — буркнул Бен.
Когда Алекс вновь повернулся к деду, тот уже стоял рядом, протягивая внушительный конверт из желтой, так называемой манильской, бумаги. Под цементной пылью явственно проглядывали следы древних потеков.
— На, держи. Это я должен передать тебе в твой двадцать седьмой день рождения.
Алекс с подозрением пригляделся к загадочному конверту.
— И как давно он у тебя хранится?
— Почти девятнадцать лет.
Алекс нахмурился.
— Все это время ты держал его здесь, в подвале?
Старик кивнул.
— Как бы в сейфе, вплоть до момента, когда можно будет отдать его тебе. Мне не хотелось, чтобы ты вырос, неся на себе груз этого знания. Подобные вещи, объявленные не вовремя, способны изменить все течение жизни молодого человека. В худшую сторону.
Алекс упер руки в бока.
— Дед, почему ты всегда так странно поступаешь? А если бы ты умер? Ты когда-нибудь задумывался над этим? Вот что случилось бы, если б ты умер и твой дом оказался в чужих руках, а?
— По завещанию дом отходит тебе.
— Это мне известно, но ведь я мог бы его продать. И никогда бы не узнал, что ты здесь запрятал.
Дед подался ближе.
— Ничего страшного; в завещании об этом все написано.
— Что именно?
— Ну, там сказано, где конверт лежит и что он твой… но лишь после двадцать седьмого дня рождения. — Бен загадочно улыбнулся. — Любопытная штука эти завещания. В них можно много чего написать.
С этими словами старик решительно сунул конверт ему в руку. Дед всегда был склонен к чудачествам, но на сей раз превзошел самого себя. Кто вообще хранит документы в кирпичных стенах собственного подвала? И с какой стати?
Алексу вдруг стало не по себе. В глубине души росло неясное беспокойство.
— Давай-ка, — сказал дед, прошаркал обратно к верстаку и бесцеремонно сгреб в сторону хлам, расчищая место. — Клади вот сюда, под лампу.
Клапан конверта был когда-то разорван, причем явно без малейшей попытки скрыть следы. Дед есть дед: наверняка уже давно вскрыл пакет, чтобы изучить содержимое. Алекс отметил про себя, что на лицевой стороне конверта аккуратно написано имя отца. Заглянув внутрь, он вытащил стопку листов, скрепленных в левом верхнем углу. Верхний лист представлял собой нечто вроде сопроводительного письма и был напечатан на фирменном бланке с выцветшим синим логотипом юридической конторы «Ланкастер, Бакман и Фентон» из Бостона.
Алекс выложил бумаги на верстак.
— И ты все это время знал, что здесь написано? — спросил он, не сомневаясь, каким будет ответ. — Успел прочитать, да?
Небрежным жестом Бен отмел в сторону любые упреки.
— Разумеется. Это своего рода купчая. Точнее, акт окончательной передачи прав собственности. После его оформления ты станешь землевладельцем.
Алекс пошатнулся.
— Землевладельцем?!
— Да. Весьма обширного участка, должен добавить.
В Алексе разом зазвучало столь много вопросов, что он на миг потерял способность здраво рассуждать.
— Постой… Что значит «стану землевладельцем»? Что это за земля? Где? Чья она сейчас?.. И при чем тут мои двадцать седьмые именины?!
Бен свел брови, беря паузу на раздумья.
— По-моему, тут какую-то роль играет семерка. Как я и говорил, пакет передали твоей матери в день ее двадцатисемилетия… потому что твой отец умер еще до достижения этого возраста, когда сам должен был стать наследником. Короче, сдается мне, что ключом к ответу является семерка… В общем, права собственности к твоей матери так и не перешли.
— Почему?
Дед ступил ближе и негромко ответил:
— Потому что ее признали недееспособной.
Он пару секунд помолчал, давая Алексу время осмыслить сказанное.
— Условия завещания требуют, чтобы наследник был в здравом уме и твердой памяти, однако твою мать официально объявили душевнобольной и поместили в психиатрическую лечебницу. Далее: к завещанию приложен так называемый кодициль, то есть дополнительное распоряжение, согласно которому в случае смерти или недееспособности прямого наследника передача прав временно приостанавливается до тех пор, пока следующий по счету наследник не достигнет возраста двадцати семи лет, когда право собственности переходит к нему автоматически. Если же наследников вообще нет или они официально признаны не удовлетворяющими требованиям…
— Психбольными, ты хочешь сказать.
— Ну… да, — нехотя кивнул Бен. — Короче, если по какой-то причине право собственности не может быть передано ни твоему отцу, ни матери, ни кому-либо по фамильной линии — я имею в виду их прямое потомство, единственного представителя которого я вижу перед собой, — тогда земля на условиях доверительного управления будет отписана в руки так называемого консервационного, то есть природоохранного, треста.
Алекс поскреб висок, пытаясь совладать с лавиной новостей, облеченных в зубодробительную юридическую терминологию.
— И об участке какого размера идет речь?
— Средств от его продажи тебе за глаза хватит на новую машину. Советую так и сделать. — Бен многозначительно поднял указательный палец. — С семеркой шутки плохи, Алекс.
По какой-то необъяснимой причине, не имеющей ничего общего с дедовским предостережением, Алекс ничуть не обрадовался неожиданно свалившемуся богатству.
— Ну и где этот участок?
Бен раздраженно махнул рукой.
— Там, на старой земле. В Мэне.
— Где ты жил раньше?
— Не совсем. Еще дальше. Этой землей наша семья владела с незапамятных времен, но раз все уже умерли, права переходят к тебе.
— Как это «все умерли»? А ты? Почему ты ее не получил?
Бен дернул плечом.
— Не знаю. — Он вдруг ухмыльнулся и заговорщицки подался вперед. — Должно быть, оттого, что я всегда был белой вороной. Никто из них меня не любил. А потом… да чего уж там, я и не собираюсь туда возвращаться. Мошкара и несусветная слякоть весной, комары летом и бесконечные снегопады зимой. За свою жизнь я по горло насиделся в грязи, среди туч насекомых. Здешняя погода куда лучше.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
