Впрочем, пусть лучше злится. Хоть знаешь, чем отвечать. А вот обходительный и такой милый Зейн Бастиан для нее во сто крат опаснее. Надо быть поосторожнее…
– Значит, говоришь, мой отец по-настоящему любил тебя, – Зейн скользнул другой рукой по ее шее, затем ниже, положил руку на ее упругую грудь.
Руби будто током ударило. Она невольно ахнула, чувствуя, как волна жара прошлась по всему телу.
– Да, мой отец определенно получал от тебя что-то такое, что я ему, естественно, дать не мог. Но меня все же беспокоит одна мысль. Сорок пять процентов акций компании, почти двести миллионов долларов… Не слишком ли высокая цена за твое внимание? – Зейн снова прошил Руби взглядом. Он будто выжигал на ее коже клеймо. Он снова превратился в жесткого и беспощадного врага. Сжав губы в тонкой, презрительной улыбке, младший Бастиан процедил: – Что же нужно было вытворять в постели, чтобы тебе столько заплатили?
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ее рука напряглась, готовая к удару. Его лицо было совсем близко. С каким удовольствием Руби сейчас залепила бы Зейну пощечину. Но слишком часто в последнее время в отношениях с ним она позволяла эмоциям брать верх, а потом не испытывала ничего, кроме сожаления. Нет, лучше сдерживаться, невзирая ни на какие провокации.
Руби сжала ладони в кулаки, спрятав их у себя за спиной, и демонстративно громко рассмеялась.
– Есть вещи, которые ты никогда не сможешь понять, – спокойно произнесла она, откидывая голову назад.
Только бы он больше не трогал ее волосы.
Она пошла к двери, собираясь выйти. Она торжествовала. Сумела все-таки поставить наглеца на место.
Зейн смотрел ей вслед. Актриса, но не великая. Думает, что выиграла главную битву в своей жизни, а походка и движения какие-то неуверенные. Но фигура, бог ты мой, просто великолепная. Неудивительно, что отец потерял из-за этой особы голову. Но только не Руби. Вряд ли она любила по-настоящему своего шефа. Невозможно в это поверить.
Однако сейчас-то что она возомнила? Решила, последнее слово осталось за ней? Э, нет. Полное заблуждение. Полнейшее.
– Знаешь, о чем я думаю в данный момент? Мой отец был слишком простоват для такой роскошной девушки, как ты. Но ты же наверняка закрывала на это глаза. Ведь цель-то у тебя была одна: отрабатывать в постели доллары, которые он постоянно бросал к твоим ногам.
Она вся вспыхнула, ее глаза яростно сверкнули.
– Ты опять говоришь гадости. Как ты смеешь! – Она резко повернулась к нему, снова готовясь его ударить. Но потом, спохватившись, успокоилась. – В общем, так. Можешь думать обо мне все что угодно. Наплевать. Но я не намерена стоять здесь и выслушивать, как ты оскорбляешь память своего отца. Что же ты за сын такой, если можешь говорить всякие мерзости про самого близкого родственника. Твой отец был порядочным человеком. Хотя вряд ли ты имеешь представление о том, что это такое.
Зейн от удивления невольно приподнял брови. Она все еще сражается? Да, без боя не сдается. А может проверить ее? Предложить отступные в виде кругленькой суммы. Только пусть откажется от акций.
Младший Бастиан хитро прищурился.
– Ну ладно, успокойся, милая, и доверься во всем мне. – Он лениво откинулся на спинку стула. – Тем более что о своем отце я знаю гораздо больше, чем ты думаешь.
Она нервно рассмеялась.
– Довериться тебе? Да мне проще засунуть голову в пасть крокодила, чем связываться с тобой.
– Послушай, Руби, – продолжил он тоном утомленного жизнью человека, – не стоит так уж рьяно защищать моего отца. Ты многого не понимаешь. Но ты заслужила отдельного вознаграждения, ибо добросовестно опекала Лоренса. Я готов отблагодарить тебя материально. Вот только бы завещание…
– Что? Опять ты про деньги. А это пресловутое завещание! Да оно мне больше напоминает приговор. Лучше бы Лоренс не упоминал меня в нем.
Зейн вскочил из-за стола и решительно направился к девушке.
– А вот с этим я согласен.
Он подошел к Руби совсем близко. Она застыла в диком напряжении, готовая к любым неожиданностям.
– Итак, – продолжил Зейн, – как мне кажется, мы не хотим иметь ничего общего друг с другом. Предлагаю прекрасное решение этой проблемы, – он натянуто улыбнулся. – Я даю тебе отступные, а ты покидаешь Брум навсегда. Подыщешь работу в другом месте, если тебе она вообще будет нужна. Ты ведь получишь от меня большие деньги. Очень большие.
Она склонила голову.
Неужели в знак согласия?
Зейн от радости аж засветился. Только бы отказалась от завещания. Обдумывает сейчас приемлемую для нее цену? Без сомнения.
– Но Финлейсон сказал…
– Да неважно, что он говорил, – закричал Зейн, энергично взмахнув рукой. – Мы основные акционеры. Нам и решать, как поступать дальше.
– А как же коллекция?
– Но она ведь уже практически готова. О ее судьбе позаботятся другие. Ну, разумеется, твое имя, как дизайнера, будет сохранено. Однако я ведь гарантировал ей провал. Не обижайся, но так оно и получится. Так что не мучайся, забирай денежки и делай дальше что хочешь. Да и облегчение-то какое. С сегодняшнего дня тебе не придется самой возиться с жемчужинами. Ты сама станешь самой крупной из них – великолепным камешком в дорогой оправе.
Руби колебалась. Но он был уверен, что уже практически уговорил ее, в чем, собственно, не сомневался с самого начала. Он слишком хорошо знал этот тип женщин. Тем не менее Зейн решил закрепить свои позиции.
– Пользуйся шансом начать жизнь заново, – мягко убеждал он. – У тебя будет столько денег, что перед тобою откроются все двери. Зачем тебе чужие акции?
Однако Руби вдруг отрицательно покачала головой.
– Нет. Я не могу принять твое предложение. Ты снова забыл о Лоренсе. Он хотел, чтобы я осталась здесь и участвовала в управлении компанией. Он думал о преемственности…
Зейн чертыхнулся, выражая таким образом свое разочарование по поводу внезапной перемены настроения Руби. И вообще, не слишком ли она о себе высокого мнения? Неужели сомневается в его управленческих способностях? Он справится и без нее. Да, он много лет был далек от этого бизнеса, но упущенное наверстает. Обязательно. Он способный.
– Руби, – Зейн нервничал все больше. – Послушай меня внимательно. Я ведь вырос в этом бизнесе! Кроме того, я возглавлял самые рискованные и сложные торгово-банковские операции в Лондоне. И ты полагаешь, я не в состоянии продолжить дело моего отца?
Она посмотрела на него холодно.
– Очевидно, у Лоренса были сомнения на этот счет.
Зейн чуть не задохнулся от возмущения. Эта женщина обжигала словами, будто кислотой. Однако надо осадить дерзкую особу.
