Она слабо кивнула в знак согласия. Не было никакого смысла спорить. Живя в доме графа, она поняла, что нужно уметь выбирать из двух зол меньшее, и со временем стала неплохим стратегом.
Бутылка виски на ночном столике была наверняка подарком от Молли. Колин налил на два пальца виски в чистый бокал и протянул его Мерседес.
— Выпейте все, — приказал он.
Мерседес обхватила бокал тонкими пальцами и поднесла к губам. Через край бокала она поймала пристальный взгляд Колина. По его виду она поняла, что если сейчас же не выпьет виски добровольно, то он защемит ей нос пальцами и насильно вольет содержимое бокала в горло. Тогда она закинула голову и выпила все залпом.
— Ну вот и умница. — Он взял у нее бокал и отставил в сторону. — Теперь посмотрим, как у вас пойдут дела.
Она почувствовала, как все ее внутренности занялись огнем, — вот такие дела. Она отважно кивнула. Когда к ней вернулся дар речи, она едва узнала свой собственный голос:
— Расскажите мне о пари.
Колин подложил сзади подушку и оперся на спинку кровати. Припоминая события, он запустил пальцы в свою шевелюру.
— Знаете ли вы, что такое «Ллойд»? Тот самый «Ллойд», «Лондонский Ллойд» — ассоциация страховщиков, которая занимается преимущественно морским страхованием с 1688 года? — спросил он.
— Страховое общество?
— Правильно. Они занимаются страхованием кораблей и грузов уже больше сотни лет, и у них налажена надежная система передачи информации о передвижении судов. Похоже, новости доходят до них раньше, чем где-то на стапелях успеют заложить новый корабль, или вдруг пропадет груз, или погибнет экипаж из-за шторма или от рук пиратов. Вдруг бесследно исчезают целые состояния или разоряются кораблевладельцы… Страховые полисы «Ллойда» — это, собственно говоря, акции, проданные инвесторам, и если их корабль приходит в целости и сохранности, то они получают хорошие прибыли. А если нет… — Колин пожал плечами. — Тогда… вы сами можете себе представить.
Да, Мерседес легко могла себе это вообразить. Перед ее мысленным взором предстали люди, все поставившие на карту, — они молча шли в заднюю комнату кофейни и приставляли пистолет к виску. Она так сжала пустой бокал, что косточки пальцев побелели.
— С недавних пор «Ллойд» стал местом самых безрассудных пари. Люди не только заключали пари на то, вернется корабль или нет, но и ставили дополнительные деньги, если он придет вовремя. Это очень сложная штука — чтобы корабль с ценным грузом на борту первым из всех вошел в порт. Например, с чаем из Гонконга. Или с шерстью из Мельбурна. Если Капитан клипера сможет первым войти в порт Ливерпуля или Лондона с таким грузом, он осчастливит и себя, и свою команду, и свою страховую компанию.
— Вы как раз такой и есть? — спросила она. — Капитан клипера?
— Я владелец «Таинственного Ремингтона».
Другой бы произнес это хвастливо или по крайней мере с оттенком гордости. Но Мерседес не заметила ничего подобного в голосе Торна. Это было просто утверждение. Она протянула бокал:
— Будьте добры, я бы хотела еще немного. Колин внимательно посмотрел на нее. На ее щеках заиграл румянец, которого он не замечал за все время их короткого знакомства. Ее глаза, серые, он теперь ясно видел это, с тоненькими ободками кобальтовой сини, были чисты и спокойны. Мерседес Лейден вполне умеет владеть собой.
— Хорошо, — сказал он, наклоняясь к ней с бутылкой. Он налил ей примерно половину того, что налил первый раз. — Но не выпивайте на этот раз все залпом, как моряк. Потягивайте понемногу.
Она последовала его совету. Ощущение было очень приятным.
— И что же, мой дядя предложил именно такое пари? — спросила она. — Он поспорил, что вы не войдете в порт вовремя?
Колин поставил бутылку. Он подтянул колени и оперся о них одной рукой.
— Нет. Такие пари ценятся гораздо дешевле, а граф хотел выиграть много. Он поспорил на то, что «Таинственный Ремингтон» не сможет прийти раньше, чем положено по графику.
— То есть вы имеете в виду — не побьет рекорд? — Забыв об указании, Мерседес залпом допила свой бокал. — Боже мой, — тихо произнесла она, — о чем он только думал?
— Видимо, о том, что не проиграет, — трезво ответил Колин.
— А что заставило вас поймать его на этом? Вам было все равно? Или вы были уверены, что не проиграете?
— Напротив. Я не думал, что мои шансы на выигрыш так уж велики. Ваш дядюшка должен был лишь записать условия пари и ждать. А мне нужно было действовать, чтобы выиграть.
И снова Мерседес не обнаружила в его словах никакого хвастовства. Он сказал это просто, воспринимая свой долг как часть риска.
— И какая была ставка?
— Четверть миллиона фунтов.
Она побледнела. Это было невероятно много.
— А маршрут?
— Ливерпуль — Бостон — Лондон.
— И какое время было записано в условиях пари?
— Двадцать шесть дней и тринадцать часов.
Теперь ей стало проще понять, почему ее дядя считал, что заключил беспроигрышное пари. Мерседес и сама могла бы соблазниться. Она наклонилась и поставила бокал на пол. Когда она выпрямилась, у нее немного закружилась голова. И ей показалось это очень приятным.
— Двадцать шесть дней, четыре часа, — сказал Колин, отвечая на вопрос, который она хотела задать. — «Таинственный Ремингтон» пришел в Лондон на девять часов раньше положенного срока.
Мерседес смотрела на него не мигая.
— Девять часов, — глухо сказала она. — Моя семья потеряет Уэйборн-Парк из-за девяти часов.
Колин, оттолкнувшись, поднялся с кровати.
— Вы говорите так, будто бы это могло и не произойти. Ваша семья уже потеряла Уэйборн-Парк, и совсем не потому, что моя команда сделала выдающийся рейс. Просто его светлость граф вообще не допускал мысли, что это возможно.
Мерседес всем телом вжалась в спинку мягкого кресла, потому что Колин высился прямо перед ней во весь свой рост.
— Страховое общество «Ллойд» документально подтвердило время этого рейса, — сказал он. — Все уже зарегистрировано. Когда я пришел в их контору, люди уже знали, что ваш дядюшка проиграл пари. Я нашел его в клубе в тот же вечер. Я тоже думал, что он будет пьян, но его друзья, видимо, опасаясь, что он может что-нибудь натворить, доливали ему в стакан воду.
До Колина вдруг дошло, что он слишком низко наклонился над Мерседес, она забилась в угол кресла и сидела не дыша. Ее глаза смотрели на него внимательно и настороженно, будто она ожидала удара и готовилась встретить его во всеоружии.
Чувствуя досаду, Колин выпрямился и убрал руки с подлокотников кресла.
— Я не собираюсь бить вас, — коротко сказал он. Заметив, что она даже не шевельнулась, он отступил на шаг, затем подошел к окну. Она вынуждена была повернуться в кресле, чтобы видеть его. От этого она стала похожа на загнанного оленя.
