И Эмма позволяла себе довольствоваться этим… до того несчастного серого ноябрьского денька, который провела, баюкая шестилетнюю малышку, свернувшуюся клубочком у нее на коленях. Мерзкая погода вместе с мыслями о надвигающемся тридцатилетии и невыразимо сладким запахом детской кожи затуманили ее здравый смысл и поставили в ужасное положение. Она совершила роковую ошибку, поднявшись в комнату Джереми и признавшись, что ее чувства не имеют ничего общего с дружескими.
Одного-единственного взгляда на его потрясенное лицо оказалось достаточно, чтобы осознать горькую истину. Он был невероятно участлив, но без обиняков дал понять, что относится к ней как к хорошей приятельнице, но не больше.
— Ты такая сильная, Эмма! Настоящий лидер! И всегда будешь ведущей.
У нее хватило ума сообразить, что это отнюдь не комплимент, а некоторое время спустя пришлось вымученно улыбаться на свадьбе Джереми с молоденькой продавщицей, не способной отличить Хартию вольностей от Линии Мажино.
Эмма припомнила, с каким сочувствием восприняла Франческа ее исповедь.
— Так, значит, ты еще девушка, — коротко бросила она, сокрушенно покачав головой. Эмма вспыхнула от стыда.
— Ну… я, конечно, встречалась с мужчинами… и несколько раз… о, что тут скрывать! Да. Так и есть. Какой позор, верно?
— Вовсе нет. Ты просто слишком разборчива.
Но несмотря на утешения, Эмма чувствовала себя кем-то вроде ярмарочного урода. Однако до сих пор ей в голову не приходило покупать мужчин. Ах, если бы не Хью Холройд, герцог Беддингтон! Кто бы мог подумать, что решение настолько простое? Простое? Или невыносимо сложное?
Нет, необходимо узнать побольше.
— Ваши сексуальные услуги… — Она неловко откашлялась. — Что они включают?
Пивная бутылка замерла на полпути ко рту Кенни, а легкая улыбочка, игравшая на губах, мигом поблекла. Он долго глазел на нее, потом открыл было рот, очевидно, желая высказаться. Но тут же закрыл. Снова открыл. Хлебнул пивка.
Эмма пристально наблюдала за ним. Она почти читала мысли этого жеребчика. Воображает, будто она такая замшелая старая дева, что не позволит себе ничего лишнего. Наверное, пожалел, что так быстро снизил цену.
Он поставил бутылку на мостик.
— Э-э, все, что угодно клиентке.
Перед мысленным взором Эммы предстали одна за другой такие откровенно эротические картины, что ей пришлось одернуть себя. Где ее хладнокровие? Никаких эмоций! Нужно подходить к этому делу спокойно. Логика и расчет — вот что требуется. И кроме того, не мешает подумать и о практической стороне дела.
— А как насчет… болезней…
Посмотреть ему в глаза не было сил, поэтому она притворилась, что любуется пузырьками.
На мгновение ей показалось, что он не собирается отвечать, но Кенни все же выдавил голосом, звучавшим так, словно пиво попало не в то горло:
— Гарантирую стопроцентно безопасный секс.
— Такого не бывает.
— Девяносто пять процентов. Как говорит Тори, «жизнь есть риск». Но если желаете знать, я абсолютно здоров. А как насчет вас?
— Меня? — ахнула она, вскинув голову. — Я, разумеется, тоже.
Она снова опустила глаза, заметила, как мокрая кожа просвечивает сквозь пузырьки, и задалась вопросом, много ли ему удалось увидеть.
— Все это чистая коммерция? И вы достаточно профессиональны… гм… в этом вопросе?
— Если клиентка недовольна, деньги возвращаются.
— И… клиентка определяет, как должна пройти… встреча?
Кенни надолго задумался, потом ответил:
— В общих чертах. Я забочусь о деталях. Например, если у леди имеются какие-то особенные пристрастия…
— О нет. Никаких.
Единственная мечта Эммы — заняться любовью с человеком, который бы любил ее. А этого Кенни Тревелер ей не даст. Придется довольствоваться чистым сексом.
— …Или, например, если клиентка говорит что-то вроде: «Кенни, котик, я хочу, чтобы ты врезал мне хорошенько…»
Эмма встрепенулась.
— …В таком случае я готов угодить ей, потому что это общие указания. Но оставляю за собой право действовать по-своему, после того как просьба удовлетворена.
— Я-ясно…
Щеки накалились так, словно вот-вот вспыхнут огнем. Она, похоже, просто сошла с ума! Неужели всерьез отважится на такое? Позволить Кенни Тревелеру взять ее девственность — это похлеще любой татуировки. К тому же он, как на грех, изумительно подходит для задуманного: неотразим физически, хотя несколько чужд ее идеалу родственной души. Зато никаких обязательств, и на душе после всего случившегося не останется невидимых миру шрамов. Да, пожалуй, так лучше всего. Поскорее покончить с этим и забыть.
— Обязан упомянуть также, что не имею пристрастия носить женское белье или пускать в ход кнут. Дамы обычно обожают некоторое время почувствовать себя рабыней, так что с этим проблем не будет. Поймите. Я давно остался бы без дел, если бы не соглашался на те оплеухи, о которых говорил, так что буду более чем счастлив сделать одолжение.
— Вы бьете женщин?! — вырвалось у потрясенной Эммы. Не то чтобы это большая редкость: такое случается сплошь и рядом, но все же… — Не может быть!
— Ну-ну, не стоит так сразу осуждать. Поверьте, мне тоже не слишком понравилось в тот первый раз, когда я защелкнул наручники на… впрочем, не стоит вдаваться в подробности. Если вас это не устраивает, попробуем что-нибудь другое.
Эмма шумно втянула воздух в легкие. Не следовало ломать голову, чтобы догадаться: Провидение указывает ей верный путь не только к собственной свободе, но и к спасению школы. Почему же так хочется плакать?
Она собралась с мужеством. Стоит ли медлить, ведь, готовясь к поездке, она сознавала, что жизнь необратимо переменится и уже никогда не будет прежней.
И, не дав себе времени опомниться, Эмма кивнула:
— В таком случае — по рукам. Звучит вполне удовлетворительно.
Кенни изумленно моргнул:
— Правда?
— Откладывать ни к чему. Сегодняшний вечер ничем не хуже других.
— Сегодняшний?
Эмма наконец нашла в себе силы взглянуть на него.
— У вас другие планы?
— О нет, мне подходит как нельзя лучше.
Эмма с облегчением вздохнула. Если она будет слишком долго терзаться мыслями о том, когда это произойдет, то в самом деле тронется. Поэтому она попыталась сосредоточиться на финансовой стороне дела.
— Вы берете дорожные чеки?
Его постоянные клиентки, очевидно, были более чем искушены в подобных вопросах, потому что Кенни радостно заухмылялся. Она ответила ему долгим холодным взглядом, пока его веселье не поумерилось.
