Рейчел вздохнула и схватила Дебору за руку.
– Поезжай! Не будь дурой. Он любит тебя.
Дебора повернулась в зятю.
– Генри, ты не возражаешь, если я поеду с ним?
– И сделаешь меня свояком настоящего графа? И ты еще спрашиваешь! – Потом, отбросив шутки в сторону и вновь став серьезным, он заявил: – Мы благословляем тебя. – Чтобы подчеркнуть свои слова, он неловко обнял ее. – Теперь моя тетка окончательно перестанет совать нос в твои дела.
Они весело рассмеялись.
Дебора повернулась к жителям, которые, затаив дыхание, наблюдали за разворачивающейся у них на глазах сценой.
– Я никогда не забуду этого мгновения. Никогда!
– Поезжайте! – выкрикнула миссис Лутон, и ее напутствие хором подхватили все остальные.
Отбросив последние сомнения относительно того, правильно ли она поступает, Дебора последовала зову сердца.
Она подбежала к Тони.
Его жеребец, горячась, нервно перебирал тонкими ногами. Она протянула руку возлюбленному. Тот одним рывком, как пушинку, поднял ее в седло и усадил перед собой.
Дебора блаженствовала, вновь оказавшись в его объятиях. Она была там, куда стремилось ее сердце.
– Подождите! – крикнул Генри, – Каковы ваши планы? Граф вы или нет, но я не потерплю, если вы будете дурно с ней обращаться.
– Через три дня она станет графиней, – ответил Тони. Пришпорив коня, он пустил его галопом. Оглянувшись, Дебора увидела, что Рейчел и Генри, взявшись за руки, смотрят им вслед.
Что касается остальной аудитории, то жители деревни уже расходились по домам, торопясь поделиться с соседями и друзьями последними сплетнями.
Дебора откинулась назад и прижалась к груди Тони.
– Мы только что породили новый скандал, – заметила она.
– Нет, любовь моя, – поправил он. – Мы только что стали легендой.
Экипаж Тони поджидал их в нескольких милях дальше по дороге. Завидев Дебору, кучер приподнял шляпу:
– Рад видеть вас снова, миссис Персиваль.
– Благодарю вас. Я тоже очень рада, что вернулась, – призналась Дебора.
Тони поспешно подсадил ее в экипаж.
– В Гретну, Дэвис! И не останавливайтесь, пока мы не доберемся туда.
– Будет исполнено, милорд.
Не успела дверца захлопнуться, как Дэвис щелкнул кнутом, и кони сорвались с места. Тони привлек Дебору к себе.
– Теперь ты моя.
Она кивнула в ответ, стараясь не думать о леди Амелии и грядущем скандале.
Но он легко прочел ее мысли.
– Я откажусь от своего слова, Деб. Я возьму вину на себя и сделаю все, что в моих силах, чтобы леди Амелия никоим образом не пострадала. – Он поцеловал ей руку. – Мы должны рискнуть.
Дебора оказалась достаточно эгоистичной, чтобы не возражать.
Они быстро мчались вперед, меняя по пути лошадей и кучеров. Они не останавливались даже на ночлег и спали в экипаже. Если кому-то из них и приходила в голову мысль, что спешить теперь незачем, никто не высказал ее вслух. Он держал ее в своих объятиях, обещая, что в следующий раз они будут заниматься любовью уже в качестве мужа и жены.
На следующий день к полудню они достигли границы.
Рассказы, которые Дебора слышала о Гретне, шотландской деревушке, в которой английские пары могли обвенчаться безо всяких формальностей, оказались намного романтичнее действительности. По улицам не двигались свадебные кортежи, а люди, которых она видела, выглядели богобоязненными и добрыми христианами.
Их кучер направил карету во двор кирпичной гостиницы, стены которой поросли мхом. Называлась она «Узы брака».
– Ну что же, – заметил Тони, – название подходящее. Ты готова, любимая?
Да, она была готова. Однако непременно должна была еще один, последний раз высказать вслух свои сомнения.
– Я не могу не беспокоиться о леди Амелии. Мне бы не хотелось, чтобы она пострадала.
– Я предложу Лонгесту любую реституцию,[6]какую он только пожелает, за исключением того, чтобы отказаться от тебя, – пообещал Тони. – Кроме того, должен заметить, что ты терзаешься чувством вины, но если бы карты легли по-другому, то она бы и не вспомнила ни о тебе, ни о твоих чувствах.
– Она еще молода, – ответила Дебора, – а чувство вины усиливается с возрастом.
Тони рассмеялся.
– Хорошо сказано. Пойдем, я хочу увидеть, как ты станешь новобрачной.
Он выбрался из кареты и подал ей руку. Дебора последовала за ним, и они, войдя в гостиницу, оказались в огромном помещении, где, по-видимому, размещались бар и столовая. Их шаги гулко звучали по недавно подметенному и чисто вымытому деревянному полу. В дальнем углу комнаты они заметили служанку и владельца гостиницы, которые внимательно наблюдали за молодой, хорошо одетой парой, обменивающейся брачными клятвами перед лицом добродушного джентльмена, без лишней официальности проводящего церемонию. В одной руке он держал здоровенную кружку с элем, а другой сжимал черный молитвенник. Широкополая шляпка полностью скрывала лицо невесты, а жених стоял, повернувшись к ним спиной.
Кланяясь, к ним приблизился владелец гостиницы, невысокий пухленький коротышка с копной рыжих волос.
– Меня зовут Рейд, – заявил он вместо приветствия. – У нас сейчас идет бракосочетание.
– Мы бы тоже хотели пожениться, – пояснил Тони. – А также поужинать и получить комнату на ночь.
– Вам повезло, – ответил Рейд. – У меня как раз осталась одна комната. – Указав на кипу документов, лежавших на стойке бара, он предложил: – Заполните свидетельство о браке, и мы обвенчаем вас в мгновение ока.
Дебора тем временем не сводила глаз с пары, которая сочеталась браком. Невеста дрожала всем телом и с трудом выговаривала слова брачного обета. Быть может, молодой женщине грозила опасность? Или она готова была упасть в обморок от страха? Но Деборе некогда было особенно раздумывать над чужими проблемами. В первую очередь ее интересовало, хватит ли у нее самой мужества выдержать церемонию до конца. Ее жених вел себя очень заботливо и внимательно, но при этом явно спешил как можно быстрее покончить с необходимыми формальностями.
Джентльмен, проводивший брачную церемонию, отнюдь не принадлежал к лицам духовного звания. В Шотландии можно было принести брачный обет перед «свидетелями», в отсутствие священника, но процедура бракосочетания, тем не менее, считалась абсолютно законной. Свидетелей частенько именовали «кузнецами», отдавая дань традиции, восходившей к римскому богу Вулкану, который, помимо того что в качестве кузнеца изготавливал молнии для небожителей, еще и являлся верховным жрецом брака. И здешний кузнец, такое впечатление, изо всех сил старался соблюсти обряд англиканской церкви, включая праздничное убранство бара и прочее. Молодая пара перед ним произносила последние слова обета, давая согласие хранить верность друг другу в богатстве и бедности.
