Я могла бы танцевать так часами напролет, в объятиях мужчины, с которым могу делать все что захочу. И когда кто-то похлопал меня по плечу, я ощутила легкую досаду. Но, увидев, что это Эмили и Жюльен, я тут же сменила гнев на милость.
– Разумеется, только не заставляйте меня произносить еще одну речь.
Они смеются и знаком приглашают Александра следовать за нами. Молодожены отводят нас в сторону. Наверное, они хотят нам о чем-то сообщить: например, что они выиграли в лотерею и теперь будут единственными акционерами компании. Или, еще лучше, что Эмили беременна. Это было бы замечательно. Жюльен говорит:
– Мари, у нас есть для тебя подарок.
Эмили кивает с улыбкой, которую я хорошо знаю: обычно она не предвещает ничего хорошего. Она протягивает мне большой плоский пакет. Сквозь бумагу я чувствую край рамки.
– Предупреждаю, если ты увеличила фото, на котором я в костюме кролика, клянусь, я тебе отомщу.
Александр с Жюльеном не знают эту историю и потому озадаченно переглядываются. Они явно заинтригованы. Я разворачиваю бумагу.
Чтоб у тебя дохлая крыса в руках зашевелилась, когда ты несешь ее на помойку! Они вставили в рамку письмо, которое я отправила Жюльену от лица Эмили! Они все знают!
– Вот оно к тебе и вернулось, – говорит Эмили, целуя меня. – Спасибо, подруга, без тебя этого вечера не было бы.
Жюльен обнимает нас обеих. Александр читает письмо.
– А что, собственно?..
– Беги, пока не поздно, эта женщина – угроза для общества.
– Не только ты у нас мастер строчить дурацкие письма.
И мы обнялись все вчетвером. Мы стояли так близко друг к другу, что я не уверена, что гладила бедро именно Александра. Что я опять натворила?
Конец
И в заключение…
Спасибо, что дочитали. Рад встретить вас здесь. Для меня это почти как ужин с близкими людьми после спектакля: не хочется оставаться одному в тишине темного зала.
Если позволите, я хотел бы посвятить эту книгу тем женщинам и мужчинам, которые засыпают в одиночестве – в своей постели, в своем сердце, в своей жизни. Желаю им только одного: чтобы это скорее изменилось, и у них появился тот, кому можно пожелать доброй ночи. В этом нет ничего невозможно.
Я действительно думаю, что мы не созданы, чтобы жить в одиночестве. Я никогда ничего не боялся – заметьте, это не смелость, а беспечность! – кроме мысли о том, что мне некого будет любить.
У всех людей есть семья, у многих даже не одна.
В детстве я жил на улице Кло-Лакруа в маленьком пригороде. Это была абсолютно прямая улица, застроенная самыми разными домами. В глубине, завершая картину, возвышалась красивая мельница. Возвращаясь из школы, из магазина, с вокзала или с другого конца света, я чаще всего попадал на эту улицу сбоку, и мне приходилось преодолевать две трети ее длины, прежде чем я добирался до своего дома.
Идя по улице, я всякий раз думал о тех, кто живет рядом со мной. Мы все друг друга знали. Здесь жили молодые люди, мои друзья, люди постарше, инженеры, ремесленники, домохозяйки, учительница, массажистка, каменщик,
сотрудница мэрии, социальная работница, бывшая портниха, отставной военный… Целый маленький мир. Все были приветливы, кроме старой карги, чей дом стоял в конце улицы. Она всегда возвращала закатившийся к ней мяч проколотым. У нее был огромный страшный пес, такой же злой, как его хозяйка. Мы раза три, не меньше, разносили в щепки ее почтовый ящик!
Поднимаясь по улице, я проходил мимо моих друзей, Мишель и Изабель, мимо Жанины и Жоржа, мимо Яник, Жаклин и Андре, мимо Габи и Рожера. Огромный дом Иветты и Бернара всегда вызывал у меня восхищение. Напротив жили Ненен и ее сын Жан-Луи. С нашей вишни, с места гораздо выше того, куда родители разрешали мне залезать, я видел большинство их домов. Я много чего пережил с ними. С каждым из них.
По дороге домой, по мере того как я приближался к нашей ограде, я ощущал любовь, которая невидимой стеной окружала мое детское царство. Каждый шаг к дому номер 20 подтверждал, что я вступаю на свою землю, в цитадель уз, таких разнообразных и необходимых. Я был у себя дома, потому что там жили любящие меня люди. Благодаря им я понял главное: неважно, где ты живешь, важно – с кем.
Это была первая «неофициальная» семья, которую я узнал. Не стану говорить от имени всех жителей улицы, но что касается меня, то я считал их частью своей семьи.
С тех пор я, как и вы, встречал множество разных семей. В киностудии, на съемочной площадке, где я из подростка превращался в того, кем стал, в окружении представителей двенадцати национальностей, выкладывавшихся по полной, чтобы люди могли мечтать еще сильнее. Нужно будет как-нибудь вам об этом рассказать. Я находил другие семьи в армии и во всех профессиях, которыми занимался. От них мне остались в наследство прекрасные отношения, уроки жизни – как приятные, так и болезненные – и удовольствие от открытий. Но самое главное – я познал счастье совместной работы. Жизнь научила меня тому, что иногда с одной из семей приходится расстаться, но забыть ее невозможно.
Сегодня это продолжается на киноплощадке, на улице, в наших профессиях, связанных с кино и издательским делом, рядом с теми, с кем мне и Паскаль выпал шанс работать каждый день.
На сей раз я не стану перечислять своих многочисленных близких, которые есть или были в моей жизни. Им и так известно, что они значат для меня и чем я им обязан. Но я хочу попросить вас на секунду остановиться и подумать о тех, кто окружает вас, о людях, в обществе которых проводите свою жизнь вы. Я желаю вам всем жить полной жизнью в ваших семьях. Наслаждайтесь всем хорошим, что вы можете разделить друг с другом. Эта привязанность, рождающаяся в повседневности, бесценна.
Вот уже несколько лет вы читаете мои книги. Принято считать, что автор становится успешным, когда он «востребован публикой». Да, успех – это важно. Но для меня гораздо важнее другой аспект, не связанный с коммерцией. Когда я начал по-настоящему с вами встречаться, я обнаружил нечто, полностью изменившее мою жизнь.
Ваши сообщения, встречи в книжных магазинах и на выставках открыли мне глаза. Вы изменили мое восприятие мира. Вопреки сложившемуся мнению, я вовсе не плюшевый медвежонок, а если даже и так, то медвежонок, вооруженный до зубов… Жизнь – штука непростая. Я, как и все, каждый день оплачиваю ее уроки. Впрочем, я часто разговариваю с вами об этом. Моя повседневная жизнь не идеальна, она не похожа на рай, но я в полной мере осознаю ценность того,
что заставляет меня ее обожать. Это редкая привилегия, которой я обязан вам.
Все мои семьи открывали мне новые грани человеческих отношений. Больше всего на свете меня интересуют люди. Я пишу о них, я пишу для них. Я хочу жить с ними. С вами. Я всегда был внимателен к тем, кто меня окружает. Ничего не могу с этим поделать, это моя натура. Я слушаю, смотрю, чувствую. Но вместе с вами, такими многочисленными, такими душевными, я обнаружил грань, о которой не подозревал. Вы приходите ко мне. Вы рассказываете о том, какой отклик находят в вашей душе мои истории. Вы разговариваете со мной. Мы общаемся так, словно знали друг друга всегда. Это всякий раз необыкновенно, индивидуально, уникально. Я очарован истиной, которую вы мне открываете. Вы доверяете мне, разделяете со мной свои чувства. Ваша доброта меня потрясает. Ваша преданность тоже. Поскольку я не могу всех вас перечислить, чтобы поблагодарить, я просто скажу, чему вы меня научили.
