Глазами насильника она видела, как Илка медленно раздевается: возникли проблемы со сломавшейся застежкой. Молния находилась на спине, девушка с трудом до нее дотягивалась, очевидно, в замке застряла нитка. Обычно женщине помогают расстегивать узкое модное платье; никто не рассчитывает, что ей придется снимать его самостоятельно. На самом деле Джоли знала, что Илка в состоянии легко справиться, — но мужчина никак не мог быть в этом уверен. Однако и не пытался помочь; в его сознании укоренилось мнение, что плохая женщина должна использовать для искушения свою гнусную натуру — шлюхи всегда все делают сами.
Илка отчаянно сражалась с молнией, пытаясь обеими руками добраться до замка. Ей пришлось наклониться вперед, и в низком вырезе еще сильнее стала видна грудь. Джоли едва удержалась от улыбки — похоже, Вита пустила в ход свое искусство. В ней действительно есть что-то от женщины-соблазнительницы! Вита знала, что мужчина будет смотреть на нее до тех пор, пока она показывает ему что-то интересное, одновременно проклиная ее и приговаривая к смерти, но ничего не предпринимая. Лучше и не придумаешь!
Тем временем Джоли исследовала разум мужчины, искала воспоминания. За долгие годы работы с Геей она набралась опыта в подобных вещах, однако никогда еще ей не приходилось сталкиваться с таким трудным случаем. Мужчина не понимал собственных мотивов; он выстроил конструкцию из страсти и иллюзий, чтобы обосновать и спрятать свою уродливую сущность и не смотреть на себя объективно.
Пришлось пробраться в самые глубины его сознания, чтобы увидеть то, что он отказывался понимать. Джоли старалась не насторожить маньяка — если он сообразит, что происходит, то немедленно отсечет подсознание, и ей не удастся добраться до необходимой информации. Она здесь посторонняя, ни одна дверь не откроется. Сейчас Джоли сама себе напоминала мелкого воришку.
Ее подхватил поток страсти, она снова смотрела на Илку глазами злобного безумца. Илка наконец расстегнула молнию почти до конца, и платье скользнуло вниз, открыв лифчик и часть живота; оставалось стянуть его через голову. Но сначала она наклонилась, чтобы снять туфли, и согнула ногу в колене. В процессе обнажилась вся левая нога. Создавалось впечатление, что под платьем у нее ничего нет, но на самом деле на ней были колготки под цвет тела — в результате промежность казалась идеально гладкой, лишенной волос. Вита прекрасно знала, как нужно показывать свое тело, делая вид, что это не входит в ее намерения. Так, демонстрируя тайные участки женского тела, она заставляла мужчину терять время.
Поведение девушки возбудило убийцу. Его охватило бешеное желание… Однако ему удалось моментально с ним справиться. Чувство вины захлестнуло его, и он отвернулся.
Джоли попыталась отыскать источники его ощущений и неожиданно нашла то, что искала. У Илки чистые ноги — а ему не следовало испытывать желание к чистому телу. Плохие женщины всегда грязные и волосатые в своих потайных местах, ждущих нового осквернения. Единственная хорошая женщина — мадонна
— абсолютно чиста во всех своих проявлениях. Ее пропорции идеальны, на теле отсутствуют волосы и отверстия; мадонна не имеет никакого отношения к грязи. На ее груди нет сосков, ноги сведены так, что между ними просто не может быть гениталий. Она носит обычную одежду только из уважения к нормам поведения в обществе; на ее теле — или в разуме — никто не найдет постыдных тайн. Обнаженная мадонна оставалась сильфидой, неспособной возбудить у мужчины похотливые мысли.
Кто его мадонна? Лорел, старшая сестра.
Джоли в одно мгновение поняла главное: отец маньяка был жестоким человеком, склонным к насилию по любому поводу, а мать мало чем от него отличалась. Любое, даже незначительное нарушение порядка или дисциплины приводило к болезненному шлепку, попытка оправдаться всегда кончалась поркой. Мальчика звали Кейн, он был неуклюжим и глупым ребенком и постоянно все делал не так. Его наказывали всякий раз, когда он приносил домой плохие отметки, а в промежутках жестоко издевались. Волю и самоуважение Кейна подавили в зародыше.
В школе тоже все получалось плохо: его считали остолопом, он не сумел завести друзей. Однажды, когда он учился в начальной школе, одна девочка посмеялась над ним. Она спросила, не хочет ли он поиграть в «доктора», и слегка задрала юбку. Думая, что девочка действительно задумала что-то любопытное, он согласился. Она завела его за угол здания, где им никто не мог помешать, и обещала показать свои прелести, но сказала, что сперва Кейн должен оголиться сам. Он спустил трусы, и в тот же миг дюжина девчонок выскочила из укрытия, крича от восторга и радуясь его позору. Громкие вопли услышал учитель и пошел выяснить, что случилось. Девочки всю вину переложили на Кейна. Его временно исключили из школы, а отец жестоко выпорол.
Только Лорел, милая Лорел, защищала его. Она заявила, что во всем виноваты противные девчонки. Кейну не стало легче, однако он проникся благодарностью к сестре. Позднее, когда он, избитый, сидел у себя в комнате, лишенный к тому же еще и ужина, раздался негромкий стук в дверь. Лорел принесла ему несколько булочек с маслом — лучшее, что ей удалось незаметно унести. Он любил Лорел.
Кейн рано узнал на собственной шкуре: взрослые жестоки, дети обожают издеваться, а девчонки дрянь. Все, кроме Лорел. Она одна оставалась чистой. Без нее его жизнь стала бы совсем невыносимой.
Когда ему исполнилось десять, а ей пятнадцать, Лорел убежала из дома. Отец его избил, уверенный в том, что мальчик знает, куда направилась сестра. Кейн героически молчал. Лорел действительно посвятила его в свои планы, потому что хотела взять с собой, но понимала, что не сможет прокормить брата. Поэтому она решила уйти в одиночку, а потом, как только у нее появится возможность, за ним вернуться. Сперва нужно устроиться, объяснила Лорел: заработать немного денег, найти дом… На это уйдет время, но она обязательно за ним вернется.
Так Кейн и жил — надеждами на возвращение Лорел. Она обязательно придет за ним! Уже одна эта мысль придавала мальчику мужества. Сейчас ему плохо, однако, когда Лорел заберет его к себе, все будет иначе.
Она так и не пришла. Минуло тридцать лет, ему удалось покинуть дом, завербовавшись на военную службу, с которой он впоследствии дезертировал. Потом он продавал наркотики и брался за любую другую похожую работу — для людей такого рода всегда находилось дело. Кейн ни в чем не винил Лорел, она оставалась единственной безупречной женщиной, но разочарование свинцовой тяжестью придавило его душу. Когда у него возникала возможность, Кейн ловил и наказывал грязных шлюх, прятал их тела и переезжал в другое место — вот почему его не могли поймать. Он уже давно понял, что полиция ничего не понимает и не собирается сама наказывать шлюх.
Пока Джоли проводила свои исследования, Илка сняла платье и туфли и сейчас собиралась стянуть колготки. Джоли знала, что после этого произойдет; представшие глазам маньяка соски не предвещали ничего хорошего, но все остальное могло привести к катастрофе. Джоли выскочила из Кейна и полетела к девушке.
— Не снимай колготки! Он не должен увидеть твое тело! — Теперь Джоли знала, как остановить убийцу. По крайней мере, как попробовать остановить убийцу. — Он представляет мадонну красивой, но лишенной признаков пола, без гениталий. А вот у шлюх они есть. Он не убьет тебя до тех пор, пока не займется с тобой сексом, чтобы доказать твою развратную сущность.
