Тихий голос Эрика вкупе со стуком его сердца дарили покой.
– Я помню твой взгляд там в библиотеке лечебницы перед побегом. Ты ненавидела нас. Всех нас. Ко всему, что окружало тебя, ты испытывала раздраженное отвращение, будто целый мир нанес тебе непростительную обиду, и твой гнев готов был стереть землю в пыль.
Нина вспомнила ту ночь и удивилась тому, как тонко Эрик чувствовал ее уже тогда. Эрик – гений переговоров, он мастерски читает лица людей.
– Но ты была там, готовая к побегу. Ты хотела дать шанс этому миру доказать, что ты не права. Ты хотела этого, Нина. Ты искала утешение, искала покой. Так не препятствуй миру, не препятствуй нам. Но больше всего я прошу тебя не препятствовать мне. Я чувствую, что я на верном пути. Я знаю, как сделать тебя счастливой. Доверься мне.
Слеза скатилась из глаза на переносицу, соединилась с одинокой сестрой в соседнем глазу и обе, объединившись, сползли на рубашку Эрика, в которой и растворились.
Вот и все, что Нина подарила Монстрам на прощание – две невидимые слезы.
В последующие месяцы Эрик восстанавливал работу встревоженных паникой каналов поставки, возвращал расположенность властей и доверие крупных клиентов. Нина была способна давать ответы на простые вопросы, она по-прежнему вносила свой вклад, пусть и небольшой и едва ли решающий. Но каждый божий день Эрик твердил без устали, что этого более, чем достаточно. И Нина заставляла себя поверить в эту сладкую ложь.
Таков был их выбор.
А однажды утром она проснулась от осознания того, что впервые она пережила ночь без единого кошмара. Ни одного кровавого сновидения, ни одной навязчивой мысли, а лишь чернота перед глазами и пустота в голове. И тогда Нина поняла, насколько Эрик был прав: Нина влюбилась в эту тишину в голове, и жизнь вдруг показалась чудесной.
– А последний припадок… уже и не помню когда, – Нина была честна.
Ян это видел и не мог не улыбнуться.
– Как думаешь, как ты смогла одолеть болезнь? – спросил он.
Нина не обиделась на его слова, хотя несколько лет назад твердила бы обратное. Теперь Нина также смело признавала факт, что она была больна. Нельзя эти способности называть полезным талантом, они разрушали ее жизнь. И с каждым днем Нина все больше соглашалась с тем, что забыть о Монстрах, возможно, единственное правильное решение, что она когда-либо принимала в своей жизни. Она не должна служить чудовищным инструментом поиска ответов. Она – ошибка природы, ошибка небес, но она в силах это изменить.
– Эрик, – тихо ответила Нина.
Ян немного смутился, но улыбнулся еще шире.
– Он похож на маму…
«Любовь, Франк! Наша любовь – это все, что ей нужно!» – слышалось иногда откуда-то из прошлого. Голос был похож на мамин, но Нина не знала наверняка.
– Ты ведь знаешь, что маме каким-то образом удалось побороть болезнь.
– Да, я читал это в отчетах детской больницы.
Те отчеты до сих пор лежали в ящике его рабочего стола. Благодаря им, он ближе всех подкрался к разгадке ее талантов.
– Я точно не помню, но мне кажется, что мама так интенсивно занимала меня чем-то, что у меня не оставалось времени, которое я могла бы уделить Монстрам. Мама столько всего придумывала, чтобы заинтересовать меня и отвлечь от Них!
Ян с упоением слушал воспоминания Нины, это было еще одним положительным признаком выздоровления. Антипсихотики негативно влияют на память, это один из самых распространенных аффектов данных препаратов. Иногда люди даже забывают собственные имена. И то, что Нина сидела сейчас и делилась столь далекими воспоминаниями, позволяло сделать смелые выводы о том, что организм медленно восстанавливается после побочных эффектов лекарств.
– Помню, она водила меня по магазинам и позволяла брать все, что я захочу, даже если мы не нуждались в этом. Помню, я взяла какой-то переходник для шланга, а мама посмеялась и спросила, зачем он нам, ведь у нас нет бассейна. Но знаешь, что видела я?
Ян слегка нахмурился. Он не знал, но догадывался.
– Человек, который изготовил этот пластиковый переходник, задушил свою жену в порыве ревности много лет назад. Он отсидел очень долгий срок в тюрьме. Я не видела его лица. Но видела его морщинистые руки, покрытые старческими пигментными пятнами. Его пальцы быстро работали за станком, вырезающим резьбу на внутренней стороне детали, и одновременно сжимали горло женщины. Я слышала ее хрипы, слышала, как хрустнул хрящ.
Нина замолкла, вспоминая все те ужасные картинки, которые она считывала, как штрих-код, с консервных банок, плечиков, зубных щеток, коробок, пакетов: со всего, до чего дотрагивалась ее маленькая ладонь. Со временем мозг научился контролировать поток видений, которые вызывали мигрени.
– Пятилетние дети не должны видеть подобное… они не должны об этом знать, – тихо проговорила Нина.
И, несмотря на пугающие рассказы, Ян был несказанно рад тому, что Нина научилась анализировать саму себя со стороны и приходить к верным решениям.
– Вот, что значит их любовь. Мама, Эрик. Они учат меня бороться с Монстрами. Они ведь так неприглядны. Злые, завистливые, мстительные…
Последнее слово вызвало неконтролируемый тик левого глаза, но Нина быстро поборола его улыбкой.
– Эрик учит прощать, забывать мерзость и оставлять в памяти только светлое и доброе. Он и сам очень старается в этом, – добавила Нина.
Но скептический взгляд Яна с легкой усмешкой демонстрировал его недоверие.
– Правда старается! Просто иногда обстоятельства бывают сильнее его благих намерений, – произнесла Нина, защищая своего мужчину. А защищать его было чертовски сложно, особенно после бойни два месяца назад.
Ян довольно кивнул. Ему нравилось, что эти двое организовали взаимовыгодный тандем и теперь рьяно защищали друг друга перед напастями.
– И ты простила их? – спросил он.
Во взгляде Нины читался вопрос.
– Убийцы твоих родителей. Ты простила их?
Нина опустила глаза. Потому что факты не вязались с ее словами. Но она не солгала, она ведь сказала, что все еще учится.
– Нет. Не думаю, что когда-нибудь смогу это сделать, – честно призналась она.
А через минуту добавила:
– Но я очень хочу забыть об этом. Хочу отпустить. Хотя это очень трудно.
Ян протянул руку и сжал ладонь девушки.
– Ты справишься. Я знаю. Просто продолжай в том же духе.
– Ты это серьезно? – с надеждой в голосе спросила Нина.
– Разумеется! Почти год назад я не скрывал, что хочу снова забрать тебя обратно в лечебницу. Но сейчас я смотрю на тебя, и ты подаешь столько надежд, что я нисколько не сомневаюсь в тебе. Ты еще поразишься тому, на какое милосердие ты способна. Главное, не останавливайся! Продолжай делать правильный выбор!
